Раны и вправду оказались не слишком серьезными, даже зашивать ничего не пришлось.
Когда одетый в одни только брюки Мориарти вышел из ванной, промокая полотенцем кровь из заново открывшихся порезов, Себастьян слегка напрягся. Но взглянув на раны поближе, успокоился. Нож был очень острым, но нажимали на него, слава богу, не сильно. Кожу рассекали быстрыми летящими движениями, «бабочку» делали. Есть такой прием на допросах, когда объект нужно запугать, но не калечить. «Бабочка» впечатляюще выглядит и весьма болезненна, но для жизни безопасна.
Багровые кровоподтеки на ребрах, руках и спине сломанных костей под собой не таили, синяки вообще не в счет, а вот за крупные, размером с шиллинг, ожоги на животе, где кожа нежнее и потому чувствительнее, Себастьян свернул бы всем тем индусам шеи еще раз.
Пока он обрабатывал раны перекисью, накладывал повязки и бинтовал порезы, босс сидел тихо и отрешенно глядел куда-то в стену. Напряженно размышлял о чем-то.
У Себастьяна тоже было время подумать, и сделанные выводы, в основном, сводились к тому, что он выставил себя полным идиотом. Не полчаса назад, нет (об этом жалком позоре вообще лучше не вспоминать), а куда раньше. Если бы он сопоставил факты, то сам все понял. Поведение Мориарти, его тяжелые взгляды, жесткие интонации, его молчание, в конце концов! Как он мог не замечать, что босс косится на него подозрительно, что ни на грош не доверяет? И эта слежка! Как он сразу не сообразил…
— И какая же светлая мысль пришла тебе в голову, Себастьян?
Мориарти уже не смотрел невидящим взором в темноту — сейчас он неотрывно следил за эмоциями, что наверняка сменяли друг друга на физиономии Морана. И взгляд его был жадным.
— Это ведь по вашему приказу за нами следили в аэропорту? И позже здесь, в Абботтабаде?
— Почему ты так решил? — полюбопытствовал шеф.
— Все это время я гадал, почему вы поступаете так безрассудно, так не похоже на вас? Голову ломал, хотя ответ лежал на поверхности.
— И каков он?
— Это тоже часть плана. Ваше безрассудство, ваш неоправданный риск… Не было никакого риска, вы все время находились под прикрытием. Вот почему я, как ни старался, не мог стряхнуть хвост: конечно, ведь они всегда точно знали, где нас найти. Но тогда…
— Да?
— Тогда вы знали и о похищении. Знали и дали приказ не вмешиваться. Но если бы я оказался предателем, если бы не пришел на выручку…
— Я приказал ждать пять часов. Я знаю, как ты работаешь, этого времени тебе должно было хватить, чтобы найти меня. А моим бравым похитителям — вырвать из англичашки пароль его драгоценного телефона. Когда ты прискакал на белом коне и спас свою принцессу, их главарь как раз удостоверился, что пароль подходит. Так что время я рассчитал идеально, горжусь собой. Ну, и тобой, Моран, тоже.
Себастьян даже замер на секунду — не от похвалы, понятное дело, а от неожиданного поворота сюжета.
— Так вы хотели, чтобы телефон попал к Сингху? За этим похищением ведь наш благородный, всегда держащий слово клиент стоит, да? Я так и думал. И что там, дезинформация?
— Нет, это было бы слишком банально, — босс рассмеялся. — Банально и скучно. Кажется, я обещал тебе сказку?
— Жду не дождусь.
— Не дерзи. Ты закончил с перевязкой?
Он помедлил, прежде чем кивнуть. Прикасаться к теплой, чуть влажной коже было и горько, и сладко. От красноречивых следов пыток, оставшихся на теле, у Себастьяна внутри, где-то под сердцем, сжималась и угрожающе гудела тугая пружина ярости. И одновременно при виде родинки чуть выше левого соска перехватывало дыхание, и зрение вновь начинало предательски плыть, хотя от одной только мысли, что Мориарти может увидеть его слезы, Себастьяну хотелось немедленно застрелиться.
Босс забрался с ногами на кушетку, расслабленно откинулся на спинку и хлопнул ладонью рядом с собой. Моран послушно сел на соседнюю подушку, но не подался назад, как Мориарти, а наоборот, наклонился вперед, уперся руками в колени и уставился в пол. Все что угодно, лишь бы не пялиться на полуголого шефа! Черт, на его лбу сейчас опять наверняка загорелась светящаяся надпись «Босс убьет меня и правильно сделает!». Да что за проклятье такое!
— Итак, мальчики и девочки, вернее, всего один очень нехороший мальчик с очень нехорошими мыслишками… Себастьян, право слово, я тебя все-таки пристрелю… так вот, речь в нашей сказке пойдет, в основном, о параноиках и маньяках.
Один маньяк из Пакистана по имени Максуд Мири Хан решил отправить на тот свет одного параноика из Индии по имени Сирдар Амар Сингх. Однако старый тигр решил не ждать, когда сильный, но глупый охотник с красным цветком навестит его убежище, и предпочел подкараулить его на одной из ведущих на водопой тропинок. Но так как тигр не хотел оставлять своих отпечатков лап на пыльных дорожках, то обратился к хитрому черному леопарду, чтобы тот послал по следу охотника опытного волка… Впрочем, эту часть сказки ты видел своими глазами.
Однако кроме уже перечисленного зверинца, присутствует в этой сказке и еще одно животное. Назовем его питоном… да, ему вполне подходит. Итак, нашему питону надоели войны между охотником и тигром — те слишком шумели, распугивали добычу, мутили воду — и он решил избавиться от обоих. Но тихо, без лишнего шума. И потому питон также навестил черного леопарда и предложил ему очень, очень выгодную сделку. Конечно, леопард согласился, а потом сел и начал планировать, как же устроить все к всеобщему удовольствию и его, леопарда, выгоде. Каким бы маньяком ни был охотник, ему не убить параноика-тигра, это ясно. Сингх пережил пятнадцать покушений, превратил свой дворец в неприступную крепость, а его вооруженные до зубов люди преданы ему душой и телом. Любое покушение превратилось бы в настоящее сражение, и победу праздновал отнюдь не Хан — если, конечно, не прилетел бы к жилищу Сингха на бомбардировщике. Значит, сначала надо было устранить Хана, чтобы этот пироман не устроил в Кашмире второй штурм Золотого храма, а потом и сикху помочь отправиться на Небеса…

Где-то на середине истории Себастьян забыл о твердом намерении глаза себе вырвать, но на босса не пялиться. Мориарти рассказывал свою версию «Книги джунглей» преступного мира с озорной улыбкой, которая делала его похожим не на опасного черного леопарда Багира, а на совершенно другого сказочного героя — вечного мальчишку Питера Пэна. Мокрые волосы, прилипшие ко лбу, тоже делали его моложе и… уязвимее? Нет, не то слово. Наверное, точнее будет — ближе. Не Мистер М, не Мориарти — Джим, Джим…
Он сошел с ума! Окончательно крыша поехала. Себастьян так резко мотнул головой, что хрустнули позвонки, и с мрачной решительностью уставился на дощатый пол.
— Тебе неинтересно, Моран? — вкрадчиво спросил Мориарти.
— Безумно интересно, — охрипшим голосом заверил Себастьян.
— Я вижу, — бросил босс, но затем сменил гнев на милость и продолжил рассказ: — С устранением Хана ты вполне мог справиться и сам, но старый тигр был тебе не по зубам. Однако нет неприступных твердынь, есть лишь на первый взгляд неприступные твердыни. Вот и у неуязвимого Сингха имелась ахиллесова пята. Старик жаден до одури, а жадность, как известно, до добра не доводит. Достаточно было пустить слушок, что на встречу вместе с волком под видом черного котенка придет сам черный леопард, как у него затряслись усы от алчности. Но он решил, что обхитрит всех: сначала нашими руками устранит Хана, а потом прикарманит и смартфон Мистера М со всеми его тайнами.
— И спишет все на банду Хана, так?
— Вот, ты начал улавливать суть интриги. Я знал, что старик клюнет, достаточно лишь было помахать перед его носом телефоном и дерзко улыбнуться пару раз на встрече. И Сингх меня не разочаровал. Попался во все ловушки разом! — Мориарти рассмеялся. — Знаешь, Себастьян, в итоге играть с тобой оказалось куда интереснее, чем с ним. Тебя я так и не раскусил до самого конца, да.
Себастьян пожал плечами, буравя взглядом крашеные доски пола. Да уж, скрасил шефу серые будни — он еще долго будет смеяться, припоминая ему это.
— Моя сказка подходит к концу. Как ты уже понял, смартфон был искусной репликой — почти как настоящий и даже лучше. Я назвал второй пароль, тот, который активирует не только аппарат, но и кое-что еще.
«Бомбу?» — чуть не ляпнул Моран, но вовремя сообразил, что, чтобы не вызвать подозрений, в легком смартфоне должно скрываться что-то столь же легкое.
— Яд? — спросил он вместо этого.
Мориарти одобрительно хмыкнул.
— Нейротоксикант. Тетанотоксин, если быть совсем точным. Удобная штука, первые симптомы проявляются лишь через сутки и их легко списать на… своеобразный характер господина Сингха. Он будет чувствовать себя все хуже и хуже, но готов об заклад побиться, не расстанется с моим подарком до самого конца. Вот так жадность погубит еще одного грешника.
И главное, все пройдет тихо, без пальбы и взрывов. Смерть Сингха спишут на болезнь, люди Хана, уверен, тоже придумают какую-нибудь достойную причину безвременной кончины их уважаемого лидера. Господин питон доволен, господин черный леопард получит свой скромный… ладно, щедрый гонорар. Все счастливы, конец сказки.
Все счастливы, повторил Себастьян про себя, о да, все совершенно счастливы. Надо открыть рот и сказать что-нибудь, шеф же не просто так паузу держит. Давай, идиот, не молчи!
— Себастьян, — произнес босс тихо, и от тона голоса у Морана мурашки побежали по спине, — посмотри на меня.
Он медленно поднял голову. Мориарти больше не походил на мальчишку. Ни капли. Подростки не смотрят на тебя таким выворачивающим наизнанку взглядом.
— Нет, — покачал головой его сбывшийся кошмар, — это еще не все, так ведь, Моран? Я еще не разобрался до конца с тобой. С твоей историей. А я не-на-ви-жу незаконченные истории.
— Беретта у вас под рукой, — сказал Себастьян устало.
Вот что, наверное, чувствуют безнадежно больные, когда начинает останавливаться сердце, — облегчение, что все наконец-то закончится и не надо больше мучиться.
— И что решит твоя смерть? Ровным счетом ничего! Видишь ли, Себастьян, я по-прежнему не понимаю. Ты ведь не гей и даже не бисексуал. Тебе нравятся девушки, я знаю. А я частенько довожу тебя до нервного тика и желания придушить меня подтяжками. Так почему в один прекрасный день ты проснулся и понял, что любишь меня? — Мориарти подался вперед. — Почему я?
— Я не знаю, — отчаянно ответил Себастьян.
— Нет-нет, так не пойдет, — Мориарти придвинулся еще ближе, так что они почти соприкасались лбами, и властно положил ему руки на плечи. — Я хочу знать, почему именно я. И я это узнаю, Моран.