nanya, kazytaka2011, ох, даже страшно смотреть на даты... интересно, здесь ли вы еще? =) Donum., боже мой, какой разбор... я просто растеклась лужицей, честное слово! развернутые отзывы не так часто увидишь, спасибо!
Итак. Закрываю многолетние долги... Текст немного переработан, внесены небольшие, но важные изменения, поэтому выкладываю все сначала.
1.1. Сила, поддерживающая жизнь – не что иное, как относительно устойчивая система множества жизненных искр. Закон Жизненных Искр. Первый закон Мориарти
***
То, что они видят, очень похоже на танец. Это и задумано как танец, все движения выверены, синхронность идеальна, каждый жест, каждый поворот головы и взмах руки – все это четко отлаженная работа. Но Шерлок незаметно морщится – в уголках глаз появляется по неглубокой морщинке, и ноздри чуть сужаются. Не хватает одной детали, без которой все это не может быть настоящим танцем.
И, тем не менее, это выглядит как настоящий танец, и сидящие в темном зале люди восторженно, но очень тихо вздыхают, кажется, боясь разрушить иллюзию волшебства. Они не видят того, что видит Шерлок – для них не имеет значения то, чего Шерлок не видит.
— Это великолепно, как всегда, мистер Холмс! — пожимает ему руку пожилой мужчина в асфальтового цвета пиджаке с натянутыми пуговицами. В его густой бороде крошки от чесночной булочки, и Шерлок прячет брезгливость за улыбкой.
— Волшебство! Это самое настоящее волшебство! — восклицает пожилая леди в широкополой шляпе, неосторожно и грубо задевая при этом локтем своего соседа – худощавого студента в запачканных очках, – у нее ярко-алые губы и от ее духов болит голова.
«Браво!» «Великолепно!» «Прекрасно!» «Волшебно!» «Вы просто волшебник, мистер Холмс!» Да. Да. Спасибо, да. Спасибо, сколько же вас еще?..
— Шерло-о-ок! — тянет грузный мужчина с южным акцентом и длинными седыми волосами, затянутыми в конский хвост, хлопая Шерлока по плечу, когда последние зрители покидают небольшой зал с пыльными портьерами. — Я твой должник! Ты превзошел сам себя, снова! Заходите с Джоном вечером, мне как раз привезут отличное вино!
— Спасибо, Анджело, — Шерлок улыбается чуть более искренне, застегивая пуговицы пальто. — Мы подумаем.
— Мари очень скучает, — добавляет южанин, но в ответ Шерлок только молча кивает и поднимает повыше ворот пальто.
Воздух загазованных улиц кажется чистым почти минуту, после тесного и пыльного зала кукольного театра Анджело — последнего пристанища волшебства в этом грязном, переполненном, городе, который никогда не выключается.
Шерлок движется быстро за счет ширины шага, люди же вокруг мельтешат как мыши в подвалах с залежавшимися овощами. Джону приходится двигаться так же как они, но только потому, что он значительно ниже Шерлока.
— Посмотри на них, Джон, — негромко произносит Шерлок и тут же ловит на себе внимательный взгляд. — Они говорят о волшебстве! Но ты просто взгляни на них. Проследи траекторию их передвижений, составь график их занятий, просто загляни в их лица. Нет, о каком волшебстве они говорят? Все эти люди, скажи мне, они живые? Я себя перестаю чувствовать живым, — Шерлок поднимает ворот пальто выше и, выдохнув струю теплого пара и проследив, как он тает в воздухе, усмехается.
— Я не чувствую себя не живым, — спокойно говорит Джон.
Шерлок смотрит на него и, поджимая губы, улыбается.
— Конечно. Только не ты.
***
В стену летит гаечный ключ, вслед за крестовой отверткой и скомканным замасленным полотенцем, когда в комнату с низким потолком заходит Джон. Шерлок неспокоен, сидит, сгорбившись, прижав сцепленные пальцы к губам.
— Ты в порядке? — тихо интересуется Джон, ставя на деревянный стол чашку крепкого чая, и в ответ получает короткий кивок. — Тебе опять не понравилось, можешь говорить что хочешь, но я понял это по твоему лицу еще на второй минуте представления, — вздыхает он, скрещивая на груди руки. — Что на этот раз?
Шерлок поджимает губы и снова лишь качает головой.
— Серьезно, они были великолепны. Как все, что ты делаешь, они… они идеальны! Ни одной ошибки, ни одного неправильного или, не знаю, запоздалого движения. Не говоря о том, что они в неподвижном состоянии просто потрясающи. Так что?
— Именно это, Джон.
— Что — это?
— Идеально! — Шерлок произносит это так, словно ему приходится проглатывать лягушку.
— Да, — кивает Джон, потупив взгляд. — Знаешь, скромность тебя совсем не красит. Ты один из лучших мастеров, возможно, лучший. От писем с заказами приходится каждый день очищать прихожую. И ты бы обогатился, если бы выполнил хоть один.
— Ты прав Джон, — устало произносит Шерлок и трет покрасневшие от работы и сидения в полумраке глаза. — Я знаю, что мои куклы – лучшие в городе, одни из лучших в стране, и не хуже, чем большинство – на континенте. И я всегда стремился к идеальности…
— Но?
— Но что это такое?
Джон усмехается и пожимает плечами, давая понять, что ждет ответа от Шерлока. Тот вздыхает, крутя в руках маленькую птицу из желтого металла.
— Когда я был маленьким… — наконец, говорит он, и Джон от неожиданности чуть вздрагивает. — Когда я был еще совсем ребенком, Джон, я делал таких птиц стаями. Одни взлетали в небо и улетали, другие падали на землю, не справляясь с воздушными потоками, какие-то из них возвращались, какие-то совсем не хотели улетать. Мне все время казалось, что я что-то упускаю, не могу понять, почему результат каждый раз разный. И, знаешь, что? Теперь я понял, но упустил это что-то окончательно.
Шерлок тяжело вздыхает и бросает птицу на стол, от чего несколько деталей подпрыгивает и катится к краю.
— Эта птица идеально расправит крылья и идеально взлетит. И она идеально полетит, если я сделаю ее такой, какая должна полететь. Она идеально упадет, если я сделаю ее такой, какая должна упасть. И все, что я делаю – такое. Но идеальность… идеальность в неидеальности. И я никак не могу…
— Мне она нравится, — спокойно перебивает его Джон, аккуратно поднимая птицу со стола. — Похожа на… дятла, наверное, — он вертит ее в руках, и ему особенно нравится клюв, судя по тому, как часто он водит по нему большим пальцем.
— Нравится, — Шерлок фыркает и с громким деревянным скрипом откидывается на спинку стула. — Ну так сделай ее, вперед. Мне она не нужна.
— Ты же знаешь, я не могу, — Джон укоризненно хмурит брови, совсем несильно, но Шерлоку большего и не нужно. Он поджимает губы и резко выхватывает птицу из рук Джона.
— Аа… — кивает тот, наклоняясь над плечом Шерлока, опустив руку на спинку стула, так, что Шерлок чувствует ее левой лопаткой. — Это же маленький…
— Журавль, — заканчивает за него Шерлок, прикручивая вторую длинную тонкую лапку.
Он увлечен работой, Джон заворожен ей же, но не хочет мешать, поэтому отстраняется.
— Не двигайся, — мгновенно реагирует Шерлок, не прекращая работать. — Недолго, я почти закончил. И руку не убирай тоже.
Джон улыбается и аккуратно кладет ладонь на напряженное плечо.
Когда золотистый журавлик, отбрасывая блики от света тусклой настольной лампы, начинает поднимать голову, Шерлок молча вкладывает его в руки Джону. Птица щелкает клювом, неуклюже поднимается и распахивает крылья.
1.2. Любой предмет является живым, если в нем удерживается хотя бы одна искра. Закон Жизненных Искр. Первый закон Мориарти
***
На берегу всегда холоднее, поэтому Шерлок носит с собой светло-коричневый плед. Накинув его на плечи, он сидит на одном из деревянных ящиков недалеко от помоста и слушает, как изредка скрипят рассыревшие доски.
— Привет, — слышит он за спиной и ежится, натягивая плед на голову и шмыгая покрасневшим носом.
— Привет! — раздается снова, громче, ближе и настойчивее, и Шерлок тогда медленно поворачивается.
— Привет, — еще раз повторяет светловолосый мальчик, сцепив за спиной руки и дружелюбно улыбаясь. Шерлок с тихим вздохом закатывает глаза.
— Я с первого раза тебя понял, — тянет он и скидывает плед обратно на плечи, резко дернув головой. — Пришел, чтобы со мной поздороваться, или ты все-таки не настолько идиот?
Мальчик молчит, только удивленно моргает, и вдруг опускает глаза и тихо смеется. Он с готовностью разделяет неприкрытую грубую шутку, и вместе с тем, как его губы растягиваются в улыбке, брови Шерлока сходятся на переносице.
— Вот, — говорит мальчик, прочистив горло, совсем другим голосом, и протягивает Шерлоку что-то, что успел аккуратно вытащить из глубокого кармана болотно-зеленого плаща.
— Моя сестра, — немного виновато поясняет он, — сказала, что эта птица ее клюнула, и, ну… Гарри всегда была очень вспыльчивой, в общем, она швырнула ее в стену. И…
Мальчик кусает губы и трет затылок, так, что клетчатая кепка сползает ему на лоб.
— Ты ведь сможешь ее починить? — спрашивает он, снова подняв на Шерлока темно-голубые глаза. — Я слышал, что ты в этом...
— Да, — кивает Шерлок. — Разбираюсь.
— То есть, ты ее починишь? — воодушевляется мальчик, но Шерлок не спешит реагировать хоть как-то, и тот поспешно добавляет, уже не так восторженно. — Я заплачу, конечно же. Я не знаю, сколько это может стоить, но мне дают на карманные расходы каждую неделю, и…
— Пустяки, — Шерлок протягивает руку, отвернувшись обратно к воде.
Механическая птица, вложенная в его ладони, дергает головой и издает металлический скрежет длинным клювом.
***
— Я могу заменить сломанное крыло, — вдруг говорит Шерлок, продолжая смотреть, как отражаются в ряби волн перистые облака.
Они уже около пяти минут молча идут вдоль берега. Шерлок идет быстро, мальчик в клетчатой кепке следует за ним, сунув руки в свои глубокие карманы. Он выше, его шаги реже, но он держится позади.
— А починить никак нельзя? — отзывается он сразу же, делая несколько широких шагов, чтобы поравняться с Шерлоком.
— Если ты все еще беспокоишься о деньгах — не стоит. Этого журавля сделал я, у меня есть запасные крылья.
— Ты? Серьезно? — голос мальчика снова звучит воодушевленно и восторженно. Шерлок привык к похвале и восхищению, но почему-то эти два простых глупых слова заставляют его замедлить шаг.
— Абсолютно.
— Не может быть! — не успокаивается мальчик, и Шерлок начинает раздражаться — То есть, я хочу сказать, вау! Тебе ведь не больше чем мне, лет двенадцать? И ты можешь делать… такое! С ума сойти!
— Одиннадцать, — поправляет его Шерлок. — И спасибо.
— И все-таки. Ты мог бы попробовать вылечить это крыло?
— Зачем? — искренне удивляется Шерлок после короткого замешательства. — Новое крыло будет точно такое же, только не сломанное.
— Но, понимаешь, это же будет не ее крыло. Не родное.
Шерлок останавливается и смотрит на незнакомца, прищурив глаза, и хорошо понимая, что тому под этим взглядом очень неуютно. Но взгляд мальчик не отводит, смотрит в ответ из-под бровей, только не с вызовом, который Шерлок иногда встречает во взглядах окружающих, а с интересом.
— Джон Уотсон! — неожиданно громко и внезапно сообщает мальчик, протягивая Шерлоку руку. — Совсем забыл представиться, это же надо…
Он начинает смеяться, и голос его звучит все громче.
— Все потому, что ты похож на какого-то волшебника, не выходит с тобой общаться, как с простыми людьми.
Брови Шерлока почти подпрыгивают, а губы растягиваются в широкой улыбке, которую он даже не пытается привычно спрятать за усмешкой.
— Хорошо, Джон. Посмотрим, что можно сделать с этим крылом, — кивает он, резко протягиваю руку для рукопожатия. — Шерлок Холмс.
2.1. Человеческое тело, как и любой другой предмет — лишь сосуд для жизненных искр. Закон Сосуда. Второй закон Мориарти
***
У куклы темно-голубые глаза и густые светлые локоны. Она смотрит с немым растерянным вопросом, очень правдоподобно, но Шерлок знает, что это игра воображения, света и тени.
— Почему я?
— Вы лучший в городе. И единственный, кого не пугают изуродованные тела и не трогают людские страхи.
— Предрассудки, Вы имеете в виду.
— Называйте, как хотите. Мистер Холмс, меня не волнуют все эти слухи и сплетни, которые ходят о вас, но если хотя бы половина из них — правда, и это может помочь в раскрытии преступления…
— Дайте угадаю. Вы о его бесчувственности, бессердечности, бесчеловечности… что еще болтают эти жалкие сплетники в мясных лавках? Знаете, у меня для вас есть отличное предложение, идите ка вы…
Джона всегда задевают любые, даже самые безобидные высказывания, касающиеся человечности Шерлока. И поэтому Джон остался в мастерской, хмурый и сердитый, а Шерлок стоит в просторной светлой комнате с высоким потолком и смотрит на неподвижное лицо мертвой, так бы сказал Джон, куклы.
— Так для чего же я здесь? — повторяет Шерлок свой вопрос, хотя ответ знает, как и в прошлый раз.
— На самом деле формальность, — отвечает ему инспектор городской полиции: высокий, не по возрасту седой и очень уставший. — Подтвердить, что эта кукла принадлежит жертве.
Жертва лежит в двух шагах от куклы. Мастер Люпен — изуродованный, выпотрошенный словно курица, но узнаваемый.
— Чтобы получить разрешение на уничтожение его механических нянь и гувернанток.
— Именно. Не думаю, что кто-нибудь хочет повторения этой истории.
— О, я бы не был так уверен.
Инспектор начинает смотреть на него с долей подозрения, причина в словах или, может, улыбке, а, может быть, все дело в их сочетании.
— Что Вы имеете в виду?
— Я не стану делать то, о чем Вы меня просите, инспектор.
Шерлок закрывает глаза, в мастерской Люпена слишком много света, много почти одинаковых лиц с пустыми глазницами и белокожих тел. В глазах неприятно рябит, если бы только можно было приглушить этот свет…
— Я ведь должен говорить правду и ничего кроме? Вот вам правда. Эту куклу сделал очень хороший мастер. Не просто талантливый, — прекрасный имитатор. Кукла — подделка.
Инспектор тихо вздыхает и трет глаза.
— Допустим это так. Но без доказательств...
— Глаза, — Шерлок считает сказанное достаточным, но это, к его сожалению, определенно не так. — Посмотрите внимательно на глаза! Они темно-голубые. У всех кукол Люпена глаза серебристо-голубого цвета. Как у покойной жены.
Не только глаза. Светлые волосы, невысокий рост, форма носа. Все куклы покойного мастера были похожи, как сестры близнецы. Почти одинаковые, с незначительными отличиями. Но глаза, глаза всегда были точной копией когда-то живых.
— Ради Бога! Это один и тот же цвет! Клеймо, структура волос, материал для изготовления кожи… все это уже проверили в лаборатории, и совпадение стопроцентное!
— Я вам так и сказал. Это великолепная подделка.
— Сможете доказать?
— Я это уже сделал.
— Мне мало одного цвета глаз, черт возьми!
Шерлок поджимает губы и проводит пальцем вдоль острого кукольного носа. Его веки подрагивают, пока взгляд скользит по искусственному телу. В глазах снова рябит.
— Я заберу ее к себе в мастерскую.
— Исключено, — отрезает инспектор, но в его голосе наравне с раздражением узнаваемо сомнение.
— Если вы хотите доказательств, я вам их предоставлю, но только если смогу работать в своей мастерской.
— Господи, ладно. Ждите посыльного сегодня к вечеру. Но, мистер Холмс, если у меня не будет достаточных доказательств к концу недели, все куклы Люпена будут отправлены на утилизацию.
— Это должно меня расстраивать?
— А Вам на самом деле все равно?
— Абсолютно.
Джон всегда очень болезненно переносит упреки в бесчувственности, адресованные Шерлоку, поэтому Шерлок не показывает эту свою черту при Джоне. Но Джон сейчас достаточно далеко.
***
— Тебе не все равно, — говорит Джон и широко зевает. Он сидит в старом кресле и уже очень давно неотрывно наблюдает за Шерлоком. Несколько часов он просто молчал, и заговорил теперь, потому что начал засыпать.
— Можешь поспать. Я разбужу тебя, если мне понадобится помощь.
Помощь Джона Шерлоку не понадобится, но говоря о сне, он имеет в виду сон здесь, в кресле, и Джон об этом знает.
— Я не хочу пока, — отзывается тот и сразу добавляет, пряча улыбку. — Не настолько сильно, чтобы заснуть сидя, я хочу сказать. Нашел что-нибудь?
— Пока не уверен, нужно проверить.
С момента, как невысокую фигуру в черном пакете выгрузили на стол, прошло около шести часов.
— Она красивая, — тянет Джон, снова зевая. — Кукла. Похожа на настоящую, у нее все органы воспроизведены, да?
— Да. Люпен занимался куклами для детей. Они максимально соответствуют человеческому телу, вплоть до наличия капилляров и подобия нервных окончаний по всей площади кожи, на случай, если кукла при ребенке поранится.
Джон хмурится, но вопроса задать не успевает.
— У Люпена были достаточно категоричные взгляды на методы воспитания детей. Он стремился делать своих кукол наиболее... человечными.
Сам Шерлок давно отказался от воспроизведения у своих кукол системы кровотока. У них было сердце, которое стучало, не всегда с одной скоростью, но оно не было тем, чем сердце является для настоящего человека.
— Не кровь делает человека человеком, — пожимает плечами Джон и все-таки собирается немного поспать, но сон не идет, и причина может быть только одна.
— В чем дело? — спрашивает Джон, быстро поднимаясь.
— Это… — Шерлок снимает перчатки и отступает на шаг от стола, продолжая неотрывно смотреть на застывшее лицо с острым носом и темно-голубыми глазами. — Это не кукла. Это человек.
2.2. Чем качественнее сосуд, тем устойчивее состояние системы искр внутри него. Закон Сосуда. Второй закон Мориарти
***
Джон стучит в дверь спустя полминуты с момента, как Шерлок рвет на скрипке вторую струну. За окном темно, в комнате совсем немного светлее, свеча на старом деревянном столе почти догорела, полностью залив воском металлическое контурное перо. Шерлок злится. Он так сильно злится, что не замечает, как по щеке от острой скулы стекает маленькая красная капля.
Все потому, что Джон никогда не опаздывал, ни разу за три года их знакомства. Никогда. И Шерлок очень злится на себя, потому что очень сильно волновался.
— Заблудился или часы потерял? — говорит он, едва открыв дверь, и сразу видит, что причина не в часах, но она точно есть. И Шерлок знает, понимает сейчас, что не прийти к нему вовремя Джона могла заставить только причина по-настоящему серьезная. С Джоном что-то случилось, потому что у Джона дрожат губы, дрожат руки, порван рукав рубашки, испачкана коленка, и лицо тоже испачкано, грязью и кровью.
— Сколько их было? Трое или четверо?
Джон почему-то смотрит на него, как будто не понимает вопроса. Но замешательство проходит быстро, и тогда Шерлок замечает, что страх в глазах Джона совсем не связан с тем, как выглядит сам Джон.
— Четверо. Не знаю, как ты догадался, но это сейчас не важно!
Еще Джон очень торопится, так торопится, что нетерпеливо хватает Шерлока за запястье и тянет на улицу.
— Шерлок, быстрее! Мы должны успеть, иначе будет поздно!
— Куда? — Шерлок морщится, стараясь оставаться на месте, но Джон тянет так сильно, что если Шерлок не сделает шаг, то просто упадет в грязь. На улице дождь, и с крыши натекло.
— Мы должны закончить наш проект. Я ждал тебя больше двух часов!
— Шерлок, там девочка! Маленькая девочка! Они били ее ногами по животу, Господи!..
Шерлок не очень понимает, как он может помочь девочке, которую избили те, кто избил и Джона тоже. Но Джон пришел к нему за помощью, а Джон никогда не делает ничего глупого или бессмысленного, что бы Шерлок ему не говорил.
— Ладно, ладно. Только возьму фонарик и плащ. Не хочу стать похожим на тебя.
***
Шерлок находит ее через двадцать минут поисков. Маленькое тело лежит в расщелине недалеко от берега. Белая-белая кожа, светло-голубое платье, золотистые локоны, и яркая синяя лента. Джон, не глядя, прыгает к ней и подворачивает ногу.
Они относят ее в мастерскую Шерлока, маленький сарай с заколоченными окнами рядом с домом, потому что не нужно, чтобы кто-то еще видел это.
— Ты ведь сможешь помочь ей? О, боже…
Джон кладет девочку на стол, случайно сталкивая на пол несколько маленьких механических сердец. Одно из них тихо щелкает и перестает тикать.
— Джон, это кукла.
Шерлок держит в руках маленькую руку, переломленную там, где люди часто повязывают опознавательные профессиональные ленты.
— Какая разница? — Джон наклоняется к белому лицу очень близко, проводит ладонью по холодному лбу, заглядывает в большие красивые стеклянные глаза. Джон точно попытался бы прощупать пульс, если бы вторая кукольная рука не осталась где-то там, на берегу или между серыми плитами разрушенного рынка. Там Джона избили, оттуда Джон и Шерлок начали поиски.
— Они разве не могут испытывать страх или боль? — Джон очень хочет помочь ей, Джон как будто не понимает.
— Они могут имитировать.
— Нет… Шерлок, ну посмотри на нее! Это ведь страх, самый настоящий, ей было больно, когда она звала на помощь, и все еще больно, она ведь живая!
— Ты наивный дурак, Джон.
— Просто почини ее, Шерлок, прошу тебя. Ты ведь можешь.
Глупый-глупый Джон. Шерлок злится, но понимает, что злость не очень правильная. Когда Джон заворожено смотрит на его птиц, Шерлок не может сдерживать улыбку. Когда Джон называет его птиц живыми, сердце Шерлока начинает биться чуть сильнее. Но, конечно, Шерлок знает, что дело не в птицах, не в нем – Шерлоке, дело в Джоне.
— Я не занимаюсь куклами, Джон! Я не стану создавать рабов и называть их красивыми насквозь лживыми названиями и именами. Для чего? Для черной работы, для грязной работы, для узаконивания извращений, за которые нужно убивать. А тебе стоит перестань быть таким... таким… будь ты реалистом, она не живая!
— Знаю. Я знаю, Шерлок, просто… Я уверен, если ты попробуешь, у тебя получится сделать ее такой же живой, как твои птицы…
Шерлок хмурится. Наверное, Джону он сейчас кажется очень злым и недовольным, но это даже хорошо. Шерлок злится на самом деле. И снова — только на себя. За то, что совершенно по-глупому, по-детски счастлив в эту минуту.
— И что с ней будет? Я починю ее, и все сначала? — Шерлок ворчит, но уже берет в руки маленький деревянный молоток.
— Кем она станет? Девочкой для битья под красивым названием «механическая сестренка»? Пока не окажется в руках очередного любителя маленьких девочек?
То, что отвечает Джон, очень важно, только ни Джон, ни Шерлок пока не понимают, насколько.
— Может быть… она умеет петь? То есть, ты бы мог подарить ей голос.
3.1. Чем меньше скопление искр, тем быстрее искры гаснут. Закон Угасания. Третий закон Мориарти
***
— Зачем? Зачем выкачивать из человека жизнь, чтобы потом… я не знаю… закачать искусственную? — у Джона дрожит нижняя губа, а взгляд никак не может сфокусироваться.
— Кто-то пытается завершить эксперимент Мориарти.
На сдвинутых деревянных столах лежат пять неподвижных тел. Все женщины, все невысокого роста, все светловолосые с темно-голубыми глазами. Все мертвые. Убитые. Дважды.
— Эксперимент? По превращению людей в живых мертвецов? — злость, кипящая в Джоне, словно нагревает воздух.
— Мориарти изучал природу так называемых жизненных искр, искал способы воздействия… — Шерлок замолкает, когда Джон поджимает губы так сильно, что те белеют.
— Ты ведь не можешь ошибаться, верно? — неожиданно тихо произносит Джон и в его голосе вместо вполне уместного упрека отчего-то звучит вина, — Конечно, нет…
— Я бы хотел, — Шерлок опускается в низкое пыльное кресло и трет лицо ладонями. — В этих телах почти не осталось ничего… живого. Первый раз я нашел вкрапления живой ткани случайно. Потом просто знал, что искать.
— Все они были живыми… — шепчет Джон, — и в первый и во второй раз.
Шерлок ничего не говорит, только отводит глаза и едва заметно кивает.
***
— То есть вы хотите убедить меня в том, что в городе появился маньяк, превращающий людей в марионеток неведомым способом, который, как вы утверждаете, на самом деле был изобретен еще сотню лет назад? — Лестрейд говорит с ним, как с умалишенным, но в глазах читается совсем другое.
— Книга, в которой подробно описан этот способ, как вы сами могли бы догадаться, находится под запретом. Но нет кукольника, который не прочитал бы ее.
— Могу я взглянуть?
Шерлок надменно улыбается и стучит указательным пальцем по виску.
— Все здесь, инспектор. Я все храню здесь, — взгляд Лестрейда меняется, и Шерлок вкрадчиво добавляет, — У вас ведь должен быть доступ к закрытым архивам.
Молчание длится недолго, но повисает вязкой тяжестью.
— И что же там? В этой проклятой книге? — почти отмахивается Лестрейд, но глаза снова выдают его вполне искреннюю заинтересованность.
— Давайте начнем с простого. Вы когда-нибудь задумывались о том, почему куклы двигаются?
— Благодаря сложным механизмам, разумеется, — Лейстрейд пренебрежительно усмехается, но улыбка на его лице гаснет по мере понимания того, что причина запрета книги начинается с простых вещей.
— Вы когда-нибудь встречали куклу, работающую на топливе? Солнечных батареях? Или, может, с отверстием для заводного ключика? — Шерлок отвечает сам, — Наверняка, встречали. Но, я повторю вопрос, почему куклы двигаются? На самом деле.
Шерлок протягивает руку, коротким кивком предлагая инспектору сделать то же самое, после чего накрывает ладонь Лестрейда второй рукой.
— Холодные руки. Должно быть, мои вам кажутся горячими. Что ж, сейчас я вдохну в вас немного жизни.
— Что за бред вы несете, Холмс? — Инспектор недовольно хмурится, но руки не убирает.
— Простой теплообмен, — улыбается Шерлок и отпускает ладонь инспектора спустя еще некоторое время. — Теперь они одинаковой температуры. Немного тепла в обмен на холод.
Инспектор трет ладони и хмурится, но его озадаченный вид пока совсем не связан с пониманием главного вопроса.
— Так же и с куклами. Мы даем им немного жизни. Чуть более сложное понятие, чем просто температура, но суть та же.
— И что в замен?
Шерлок едва заметно улыбается.
— Один из разделов той книги, инспектор, посвящен подробному разбору процесса переноса жизни от одного тела к другому. Из одного тела в другое, если давать точные формулировки.
Появившийся словно из ниоткуда мальчик-посыльный прерывает Шерлока. Несколько строчек в аккуратно сложенной записке заставляют его сорваться с места.
— Автор книги проводил эксперименты на приговоренных к смерти заключенных. Поднимите архивы, инспектор! — доносится до Лестрейда вместе с гулким эхом быстро удаляющихся шагов.
«Ты уже догадался, что я догадался, так ведь? Давай впредь делиться друг с другом своими маленькими секретами. Составь мне компанию сегодня вечером, если не хочешь остаться один. Совсем-совсем один… М.»
3.2. С течением времени любой сосуд приходит в негодность и теряет искры. Закон Угасания. Третий закон Мориарти
***
С тех пор, как Джон перестал приходить, ни один журавлик так и не взлетел со стола, покрывшегося толстым слоем пыли. У Мины по-прежнему только один глаз, а Мэй отведена роль вешалки для шарфа, в котором, кажется, поселилась моль.
Шерлок почти не спит, но работа совсем не идет. Укоризненный взгляд Мины совсем не способствует рабочему процессу, поэтому с конца зимы она смотрит в угол комнаты противоположный тому, в котором работает, иногда спит и изредка питается Шерлок.
На кресле, сидя в котором Джон запускал в Шерлока бумажных голубей, покоится покосившаяся стопка писем. Конверты надорваны, но прочитано только одно, скомканным шариком затерявшееся где-то в ворохе металлолома у окна.
— Шерлок, я прошу тебя! Будет неправильно, если он уйдет вот так… — девушка стоящая на пороге кусает губы и трясет головой, но никакие волосы не способны спрятать вздрагивающие плечи. Шерлок предпочел бы передать через Гарри письмо с двумя простыми словами. Но девушка этого не сделает. Скорее всего выкинет его так же, как Шерлок сам выкинул первое письмо от Джона.
Она пришла за ним, первый, единственный и последний раз. И если она не добьется от Шерлока того, за чем пришла, просить ее об одолжении будет бессмысленно.
Она пришла за ним, значит, Шерлок может не успеть. Эта мысль, так долго заставлявшая его держать глаза открытыми, может стать реальностью.
Она пришла за ним, поэтому Шерлоку приходится забрать у Мэй ее сокровище. Не смотря на разгар лета, он завязывает шарф на двойной узел и выходит в душный мир, пропитанный приторным запахом цветов и соленой влажностью океана. Слишком яркое солнце, слишком зеленая трава и слишком голубое небо. Он не видел Джона уже полтора года.
***
— Я идиот! — почти вскрикивает Шерлок и сжимает кулаки, чувствуя, как подкатывает к горлу горячий ком.
В комнате так же светло, как на улице. Но слишком сыро, а кожа Джона бледная даже учитывая отпечаток болезни. Видимо, сегодня хозяин комнаты просто настоял на том, чтобы, наконец, раздвинуть тяжелые темно-серые шторы и пустить немного ласкового света.
— Я потратил полгода на то, чтобы сделать тебе новое сердце! Полгода, Джон, пока понял, что это ничего не изменит! — Шерлок ходит вдоль окна, гоняя свою тень по противоположной стене и не понимает, как у Джона получается так улыбаться, когда ему – Джону – так больно.
— Я знал, что ты не с проста не заходишь ко мне в гости, — Джон смеется, но очень тихо и недолго, и после этого короткого смеха Шерлоку начинает казаться, что на улыбку Джон тратит свои последние силы.
— А что ты делал потом? Мастерил для меня новое тело? — снова тихий короткий смех, и после него пауза, в которую они оба успевают понять гораздо больше, чем хотели бы знать.
— Джон, пожалуйста, — Шерлок поджимает губы и он так не похож на самого себя, когда неуклюже падает на колени перед кроватью.
— Шерлок, ну стул же есть…
— Прошу тебя, Джон, — сквозь зубы цедит Шерлок, не видя и не слыша ничего вокруг. — Неделя! Всего одна неделя! Это же совсем несложно, Джон. Просто подождать еще одну неделю, ни минутой дольше! — очень легкая и слабая рука ложится на затылок, и Шерлок отстраненно отмечает, что утыкается лицом Джону в живот, — Я клянусь, что через неделю все будет готово! — он боится поднимать глаза, но ему приходится, иначе Джон может не понять насколько это важно.
— Джон, прошу… — слова царапают горло, но Шерлок выталкивает их и стискивает зубы до скрипа.
— Я кое-что для тебя сделал, — как ни в чем не бывало говорит Джон, разрезая тишину, и Шерлок на мгновение обманывается чувством, что все в порядке, пока чуть морщась от накатившей боли, Джон не просит достать из-под кровати деревянный ящик.
— С тех пор, как я тут валяюсь, ко мне ни один не прилетел, поэтому я попробовал сам их сделать, но, как видишь, они мало чем напоминают твоих волшебных птиц.
Шерлок крутит в рука журавлика из темно-желтой бумаги в которую обычно заворачивают мясо в лавках, и пытается прогнать нахлынувший приступ удушья. Но в конце концов его плечи начинает сотрясать предательская дрожь.
— Я же никуда не денусь, Шерлок. В каком-то смысле, я всегда буду с тобой, вот хотя бы в этих кривых журавликах. Не удивлюсь, если ты и их научишь летать.
Мягкий голос, редкий смех и слабое дыхание становятся все тише, и в какой-то момент остаются только сдавленные всхлипы.
4.1. Искры находятся в постоянном движении. Чем дальше искры от ядра, тем менее устойчиво их положение. Закон Движения. Четвертый закон Мориарти
***
Пальцы замирают на дверной ручке. Шерлок толкает дверь только тогда, когда металл под его ладонью становится теплым. Джона здесь нет.
В прихожей на полу, сдвинутые к стене, как и всегда, лежат нераскрытые письма с заказами, листовки с большими буквами и громкими лозунгами, и несколько тонких воскресных газет. Шерлок переступает порог, бумага хрустит под подошвами, дыхание почти бесшумно согревает воздух, сердце глухо стучит под ребрами. Остальные звуки остались снаружи. Здесь, в квартире, все замерло, даже стрелки часов в гостиной. Джон отсутствует не меньше полутора часов.
Пять мертвых молодых женщин, как и утром, лежат на столах у дальней стены мастерской, бережно прикрытые пожелтевшими простынями словно одеялами, лица открыты, и пустые глаза как будто загипнотизированы узором паутины на потолке. На столе, втиснутая между бумагами, грязными салфетками и инструментами, стоит чашка. Шерлок морщится, делая глоток, язык вяжет. Это ничего не проясняет, чай был холодным еще вчера.
Из-под смятого чертежа выглядывает металлическое крыло, Шерлок замечает его только благодаря слабому отблеску. Журавлик остается неподвижным и на раскрытой ладони, лишь медленно соскальзывает, и, спустя несколько долгих мгновений, наконец, падает. Несколько длинных перьев надламываются, черный ониксовый глаз катится по полу, пока не исчезает между двух досок. Шерлок закрывает глаза, запрокидывает голову и опускается на стул, скрип усохшей древесины прорезает тишину. Джон очень, очень далеко отсюда.
***
— Знаешь, как называются вещи, напоминающие о триумфе?
Высокий голос гремит в ржавых трубах, доносясь со всех сторон. Шерлок чувствует его даже под ногами – в вибрации металлической сетки, которой выстелен пол. Первое время это сбивает с толку. Глаза постепенно привыкают к темноте, и Шерлок может различить силуэты механизмов, гул которых настораживает больше безликого голоса.
— Боевые трофеи! — провозглашают трубы, и как в театральной постановке темноту разрывает яркий свет.
— Здравствуй, Шерлок, — в самом центре зала стоит невысокий Человек, он улыбается, не отводя от Шерлока глаз, больших и темных.
— Пять из них, судя по всему, находятся в моей мастерской, — голос Шерлока звучит почти надменно. Его шаги, как и слова, размеренные и спокойные, только глаза мечутся по мрачной, пусть и пронизанной искусственным светом, лаборатории. Раньше в этом амбаре находился склад закрывшегося несколько лет назад завода.
— О, нет. Это всего лишь отработанный материал, — отмахивается Человек, чуть запрокидывая голову. — Трофеи здесь, — широким жестом руки он указывает на разного размера сосуды из толстого стекла. Они занимают всю восточную стену от пола до потолочных балок и светятся как огромные лампы накаливания.
— Хочешь, покажу фокус?
Проржавевший рычаг издает хриплый скрежет, когда его приводят в движение, и откуда-то сверху с лязгом бьющихся друг о друга металлических звеньев падает обнаженное тело. Шерлок едва удерживает себя на месте и лишь прищуривается. Светлые волосы, невысокий рост, но это совершенно точно женщина.
— Люблю эффектные сцены, — словно оправдывается Человек и хлопает женщину по щекам. — Просыпайся крошка, ну, скорее! Я сказал, ПРОСНИСЬ! — крик спугивает птиц с соседней крыши, те с недовольным карканьем улетают прочь.
— Помогите… — тихий шепот едва различим, но он словно застревает у Шерлока в голове.
— Тебе же известно, как все это работает, так ведь? — Человек любовно поглаживает волосы цвета сырой соломы, прочесывая спутанные пряди пальцами. — Немного тепла в обмен на холод.
Девушка отчаянно брыкается, продолжая молить о помощи, пока ее волокут за намотанные на кулак волосы, и ревет, словно раненый зверь, когда ее бросают между двумя магнитными катушками размером со среднего роста человека. Громоздкая конструкция начинает гудеть и искриться, женщина кричит. Шерлок слышит ее крик даже после того, как тело замирает навсегда. Пока слепящий глаза шарик света, разгоревшийся между катушками, не врезается в грудь Человека.
— Немного жизни в обмен на смерть, — голос звучит обыденно. — Как перелить воду из кувшина в стакан. Я даже подробно описал этот процесс в своей книге. Ты читал ее еще в детстве, так ведь? Блюстители закона почему-то сочли этот научный прорыв надругательством.
— Мориарти… — одними губами произносит Шерлок, но Человек его слышит и улыбается искренней, счастливой улыбкой.
— Ну, наконец-то, я почти потерял надежду.
Несмотря на непрекращающийся гул, в ушах начинает звенеть от давящей тишины. Мориарти медленно подходит к катушкам, стук его каблуков эхом разносится по амбару.
— Спасибо, сладкая, — шепчет он на ухо мертвой девушке, приподняв ее голову за подбородок, и целует, долго и чувственно.
— Это как цвет глаз, — все тем же вкрадчивым шепотом продолжает он, не прерывая поцелуй. — Дар, который дается при рождении. Или не дается.
Наконец, от отрывается от неподвижных губ и смотрит в застывшее лицо с нескрываемой брезгливостью.
— Мне не повезло с цветом глаз, знаешь ли. Я не мог оживлять предметы, сколько бы не старался. Это так огорчало моего папочку…
Голова девушки в мгновение оказывается вдавленной в пол лицом. Шерлок слышит, как хрустит носовой хрящ.
— Великий был мастер, — будничным тоном произносит Мориарти, поднимаясь с корточек с небрежным изяществом отряхивая руки. — Настолько же великий, насколько глупый. Состарился за десять лет, так сильно он любил своих маленьких кукол, всю жизнь в них вложил. В буквальном смысле.
По лаборатории разносится звенящий смех.
— Но ты — совсем другое дело, да, Шерлок? — Мориарти делает несколько шагов навстречу. Отступить – первая мысль, и лучше бы Шерлок не противился ей, потому что уже в следующее мгновение его тело оказывается скованным, тем же магнитным полем, что удерживало девушку между двумя катушками.
— Ты – моя любимая загадка, малыш. Загадка, которую я, наконец, разгадаю! — последнее слово Шерлок буквально пробует на вкус, так близко лицо Мориарти к его собственному. Угроза, безумная, неудержимая, исходящая от этого человека сковывает сильнее магнитного поля, но спустя пару долгих секунд Мориарти отступает на несколько шагов и смотрит восторженным, влюбленным взглядом.
— Как у тебя получилось создать столь совершенное, столь живое существо? Не механизм, не куклу, нет. Живое существо! Создать полноценную жизнь, не потеряв при этом и грамма собственной? Насколько велика твоя душа, Шерли? Ах, как же мне не терпится это увидеть! Смотри, аж пальцы дрожат!
Мориарти подходит к рычагу и теперь его взгляд полон ненависти и… зависти?
— Я из тебя душу выну, Шерлок. Как из всех тех, кого ты так отчаянно пытался спасти у себя в лаборатории. Ведь именно этим ты занимался. Пытался спасти крошку Мари еще раз. А кто спасет ТЕБЯ?!
Мориарти тянет рычаг. И никакого гудения, никаких искр, никаких вспышек. Лишь глухой хлопок.
эта сказка, в общем, совсем проста, не бывает её простей (c)
Автор 1, я из новых читателей, но мне очень понравилось ваше исполнение, что ранний вариант, что конечный) Вы же принесете продолжение?) У вас получилось создать действительно сказочный, уютный и таинственный мир, в который хочется погружаться все больше и больше) Идея с частицей жизни, которую отдает кукольник, создавая куклу, - просто шикарна! Удачи и вдохновения вам!
-
-
30.10.2013 в 13:33-
-
07.12.2013 в 07:00-
-
10.03.2016 в 15:19Donum., боже мой, какой разбор... я просто растеклась лужицей, честное слово! развернутые отзывы не так часто увидишь, спасибо!
Итак. Закрываю многолетние долги...
Текст немного переработан, внесены небольшие, но важные изменения, поэтому выкладываю все сначала.
Автор 1
-
-
10.03.2016 в 15:27читать дальше
-
-
10.03.2016 в 15:28читать дальше
-
-
10.03.2016 в 15:28читать дальше
-
-
10.03.2016 в 15:28читать дальше
-
-
10.03.2016 в 15:29читать дальше
-
-
10.03.2016 в 15:32читать дальше
-
-
15.03.2016 в 11:39читать дальше
-
-
17.03.2016 в 04:55Идея с частицей жизни, которую отдает кукольник, создавая куклу, - просто шикарна!
Удачи и вдохновения вам!
-
-
19.03.2016 в 11:47Я из старых читателей, и признаюсь, не хотела читать, пока вы не закончите. Но не смогла сначала удержаться, а потом оторваться.
-
-
13.04.2016 в 23:35