Автор: НэлльПо заявке на фикатон
Lady NinkaКатегория: G, пре-слэш
Нечто среднее между первым и вторым вариантом заявки.
Пре-сериал, автор исходит из того, что с Майкрофтом Лестрейд познакомился на несколько лет раньше, чем с Шерлоком.
~~~ *** ~~~
читать дальшеЧто-то назревало. За годы службы у инспектора Лестрейда выработалось практически собачье чутье на кадровые потрясения и перестановки, а потому куцые, осторожно шелестящие в кулуарах сплетни говорили ему больше, чем хорошему шпиону – передовицы вражеских газет. Надо сказать, взаимоотношения непосредственного начальства и сильных мира сего не интересовали Лестрейда сами по себе; все, что волновало инспектора – это свобода его и его подчиненных делать свою работу, а это бывает ох как непросто, если в дело вмешиваются политики.
То, что высокий, дорого одетый джентльмен с обманчиво любезной улыбкой – политик, Лестрейд понял сразу, едва переступив порог своего кабинета. Незваный гость как ни в чем ни бывало поднялся из-за стола – его стола – и сделал шаг Лестрейду навстречу.
– Инспектор.
Лестрейд проигнорировал протянутую для пожатия руку.
– Кто вы и что вы делаете у меня в кабинете?
Незнакомец слегка поморщился.
– Давайте обойдемся без этих расшаркиваний. Меня зовут Майкрофт Холмс; через две недели вам назначают нового начальника. Я некоторое время вел дела с его предшественником, но не планирую работать с ним самим. Вы кажетесь мне более перспективной фигурой; я просмотрел ваше личное дело и, думаю, со временем мог бы способствовать вашему повышению, если мы с вами поладим.
Лестрейд наконец овладел собой в достаточной мере, чтобы захлопнуть невольно (и, к счастью, не слишком заметно) отвалившуюся челюсть. В его памяти мгновенно пронеслись все приглушенные разговоры в баре через дорогу, таинственные исчезновения улик, два или три случая освобождения под подписку о невыезде таких деятелей, которых, по-хорошему, следовало запереть в самой надежной камере и потерять ключ... Следующим его движением был шаг к телефону.
Незваный гость вежливо, но непреклонно заступил Лестрейду дорогу.
– Полагаю, вы услышали в моих словах то, чего я не вкладывал. Я бы предпочел все выяснить сразу, без привлечения, хм, посторонних. Вы подозревали своего шефа в коррупции и не могли найти доказательств, так? Во-первых, вы были правы.
Лестрейд недоверчиво прищурился.
– Да, правы. Во-вторых, можете расслабиться: я не из числа его... друзей.
– Что-то я не припомню вашей фамилии в списке адресов служебной рассылки.
– В-третьих, вынужден вас огорчить: никакого расследования не будет. Огласки тоже. Старший детектив-инспектор Боулз уйдет на пенсию раньше срока по причине слабого здоровья, а его место займет другой человек. Совершенно особенный человек. Его обязанности будут далеко выходить за пределы должностных инструкций, и мне понадобится кто-то, кто будет следить изнутри, чтобы он... не зарывался.
– Погодите-погодите, мистер... э-э-э... Холмс. Придержите-ка лошадей. Что это еще за игры в рыцарей плаща и кинжала? У вас есть доказательства, что Боулз...
Его странный собеседник холодно улыбнулся.
– Все доказательства уже собраны и хранятся в надежном месте. Жаль, что вы не сможете выступить с ними в суде, но, поверьте, порок не останется безнаказанным. Я не люблю, когда мои подчиненные обделывают грязные делишки с мафией у меня же под носом. А у вас есть выбор: согласиться работать со мной или никогда не подняться выше детектива-инспектора и полагающейся ему более чем скромной зарплаты.
– Да кто вы, собственно говоря, такой?
– Неравнодушный гражданин. Скромный государственный служащий. Доверенное лицо главы внешней разведки. Молочница Дженни. Какая вам разница? – Мистер Холмс демонстративно вздохнул, как будто разговаривал с непонятливым ребенком, но Лестрейд и не подумал чувствовать себя задетым. С ним такие штучки не проходили.
– В общем-то, никакой. Так, по-человечески любопытно, кого я сейчас пошлю ко всем чертям и вышвырну отсюда.
Рыжеватые брови Холмса насмешливо поползли вверх.
– Значит, отказываетесь сотрудничать?
Лестрейд молча протиснулся мимо него и сел за стол. Когда он снова поднял глаза от включенного монитора – от запароленного файла с его последним отчетом, черт побери! – Холмса в кабинете уже не было. Инспектор закрыл файл и принялся задумчиво водить курсором по экрану, гадая, как следует расценивать этот странный визит. Если это была попытка вербовки (куда?), то ни одно ведомство не работает так грубо и прямолинейно. Если какая-то проверка – то кому он сдался с его десятком подчиненных, криминальной текучкой и далеко не самым высоким в Лондоне уровне раскрываемости?
В конце концов инспектор решил, что у него недостаточно данных, а значит, следует подождать, как будут развиваться события дальше. Старший детектив-инспектор Боулз действительно ушел на пенсию через две недели после этого странного разговора, и его место занял новый начальник: пожилой, немногословный и умеренно требовательный. Никаких лишних претензий он не предъявлял, бесед с глазу на глаз Лестрейду не предлагал, и вообще, непохоже было, чтобы он занимался хоть чем-то "выходящим за пределы должностных инструкций".
Прошел месяц; старые и новые дела потихоньку вытеснили из мыслей Лестрейда и давешнего гостя, и его загадочные намеки. По странному совпадению, как раз в тот день, когда инспектор окончательно уверился в том, что непонятный визит оказался ошибкой или чьей-то глупой шуткой, на другом конце Лондона Майкрофт Холмс допил свой утренний кофе, сделал пометку в электронном блокноте и решил, что за заброшенный крючок пришла пора дергать.
...Лестрейд не поверил глазам, когда бегло просмотрел бумаги, невесть откуда взявшиеся у него на столе. Особенно впечатляли свежие печати "совершенно секретно", "для служебного пользования" и размытая, бледно-лиловая – "Контр...". На оборотной стороне папки был от руки написан телефон, и Лестрейд, выругавшись, набрал его на мобильном.
Трубку взяли после третьего гудка.
– А, инспектор, – вальяжно протянул странно знакомый мужской голос. – Уже посмотрели? Как вы думаете, успеете разобраться с этим до конца недели?
– Я... Вы?! Это вы, э-э-э...
– Холмс, – безмятежно подсказал собеседник. – Полагаю, у вас пока нет никаких соображений относительно этого дела? Как только они появятся, звоните, буду рад выслушать.
– Вы в курсе, что у меня нет права доступа к такой информации?
– Считайте, что я вам его только что предоставил.
Лестрейд отнял от уха трубку и глупо посмотрел на нее. Потом спохватился.
– Откуда у вас информация? Кто вы вообще такой?!
Тяжелый вздох.
– Кажется, мы это уже проходили. Не заставляйте меня разочаровываться в ваших способностях, инспектор. Через неделю жду вас с подробным докладом. – И на этом связь прервалась.
Лестрейд не был бы самим собой, если бы тут же не нажал кнопку вызова снова, но механический женский голос сообщил, что набранного номера не существует, и повторял это раз за разом, пока упорство инспектора не иссякло. Сдавшись и отложив телефон, Лестрейд посмотрел на часы, побарабанил пальцами по столу, покосился на противопожарную сигнализацию на потолке и опять открыл злосчастную папку.
Все-таки, кто бы что ни говорил, Лестрейд был легавым отнюдь не только потому, что за это хорошо платили. Через двадцать минут он уже чертил карандашом на листе какие-то одному ему понятные схемы, через полчаса полез перепроверять в служебную базу данных, а еще через час хлопнул ладонью по столу и сорвался с места, едва успев прихватить пальто.
На его счастье, текучки на этой неделе было немного. Ничто не мешало ему разъезжать по городу, останавливаться возле фешенебельных гостиниц и ресторанов и задавать самым разным людям весьма неудобные вопросы. Инспектора совершенно не смущала мысль, что у него нет никаких подтверждающих полномочия ордеров и что его расследование, по сути, незаконно; азарт полностью захватил его.
В пятницу вечером, дождавшись, пока коллеги разбредутся по домам и барам за традиционной кружечкой пива, Лестрейд снова набрал номер, отсутствующий в базах всех телефонных операторов, с которыми ему удалось связаться. Как и в прошлый раз, Холмс ответил после третьего гудка.
– Инспектор?
– Я знаю, кто продал информацию французской разведке.
Пауза на другом конце показалась Лестрейду возмутительно короткой.
– Отлично! Пожалуй, я сам не справился бы лучше. Несколько быстрее... да. Но следует учитывать ограниченность ваших возможностей... В общем и целом, вы показали себя превосходно. Элен Леру арестуют, я уже распорядился. Поздравляю, инспектор, вы приняты.
В первую секунду Лестрейд подумал, что ослышался. Папка белела на столе совершенно невинно, и светодиод на мониторе горел обычным зеленым светом: ничто не напоминало картинку, выплывшую из причудливого сна. Чувство нереальности накатило и так же быстро отхлынуло.
А потом ему как будто со всего размаху выплеснули в лицо стакан кислоты.
– Что-о?!
Лестрейд зарычал так, что сам испугался, не полопались ли, часом, в глазах сосуды. В трубке царила оскорбительная тишина.
– Вы хотите сказать, это была всего лишь проверка?! Сначала вы подсовываете мне дело государственной важности, причем таким образом, что я бы сел лет на десять за шпионаж, если бы кто-нибудь увидел у меня эти бумаги...
– Я рассчитывал на ваши детективные способности и природную тягу к решению сложных задач.
– Пойдите к черту, я не собака, чтобы рыть землю носом для вашего увеселения!
– Послушайте, инспектор...
– Нет, это вы послушайте, мистер Холмс. Мне плевать, на кого вы работаете, но если я еще раз вас увижу, арестую на месте, и звонить своим кураторам будете из обезьянника.
– Вы хоть представляете, чем это может для вас закончиться? – спокойно и вполне миролюбиво спросил его собеседник.
– Не знаю и знать не хочу! – рявкнул инспектор и оборвал разговор.
Выходные он провел дома, в самом мрачном настроении, в каком только может пребывать человек, обнаруживший, что его просто и элегантно надули. К понедельнику ярость несколько утихла, и Лестрейд уже был способен слегка разжимать зубы, отвечая на приветствия коллег. Маска невозмутимости продержалась на его лице до обеда, когда, вернувшись из недорогой забегаловки неподалеку, где столовался чуть ли не весь отдел, инспектор обнаружил у себя на столе еще одну лишнюю папку.
Лестрейд не стал ее проглядывать даже из любопытства. Он просто снова включил компьютер и погрузился в протоколы допроса, с наслаждением представляя, как изменился бы в лице этот мистер Самодовольная Мразь, если бы увидел, как важные государственные секреты исчезают в пасти уничтожителя бумаг.
Получившуюся лапшу он, правда, не рискнул оставлять в корзине и тщательно спустил в унитаз.
Ближе к вечеру ему позвонили – на мобильном высветился знакомый номер, – и Лестрейд с не меньшим удовольствием выключил телефон.
Еще примерно неделю все было тихо. А потом как гром среди ясного неба свалилась новость, что кто-то из его подчиненных неправильно оформил протоколы допроса, не получил какие-то нужные подписи, и дело об ограблении и убийстве завернули из зала суда. Лестрейд провел собственное небольшое, но энергичное расследование и выяснил, что все было оформлено как надо, а подписи таинственным образом исчезли где-то на извилистом пути из Скотланд-Ярда к прокурору. Начальство, разумеется, слушать его оправдания не стало, тем более что инспектор мудро не заикался про конфликт с таинственным представителем непонятно какой спецслужбы, разбрасывающим направо и налево государственные тайны. Лестрейду влепили суровый выговор, а весь его отдел лишился годовой премии. Искушение позвонить по несуществующему номеру было почти невыносимым, но на этот раз Лестрейд его поборол.
Рождество в этом году выдалось слякотное, без настоящего снега. В нарядных витринах плясали огни и отражались в антрацитовой поверхности луж. Три дела одно за другим были отправлены на доследование – по самым прозаическим причинам вроде отсутствия прямых улик, и настроения Лестрейда это, понятно, не улучшало. Как это с ним часто случалось в конце года, навалилась апатия, и праздники он провел в одиночестве, в компании радиоприемника (он не любил и почти не смотрел телевизор) и десятка поздравлений на автоответчике от друзей, знакомых, двоюродного брата и бывшей жены. Одиннадцатое сообщение было коротким, дружелюбно-насмешливым, а надиктовал его именно тот голос, в реальности которого инспектор уже начал было сомневаться.
– Твою-то мать, – почти беззлобно восхитился такой наглостью Лестрейд и даже не стал его стирать.
Наступил новый, 2005 год.
После праздников дела в отделе пошли в гору, за две недели удалось раскрыть пять не связанных друг с другом убийств, и команда Лестрейда воспрянула духом. Сам инспектор, впрочем, по-прежнему оставался начеку и каждую секунду ждал подвоха. Его опасения отчасти оправдались, когда однажды, сразу после удачного задержания, старший детектив-инспектор пригласил его в свой кабинет и плотно прикрыл дверь.
– Я не буду этим заниматься, – мрачно сказал Лестрейд, выслушав суть дела. – Можете принять мою отставку, если хотите.
– Вы не поняли, – мягко заметил начальник, почему-то покосившись на телефон. – Это не распоряжение, это просьба. Вам ничего не будет, если откажетесь, но... известное нам обоим лицо выражает надежду, что вы все-таки согласитесь.
– Просьба, значит? Тогда передайте этому вашему лицу...
– Хотя бы посмотрите бумаги по делу. Отказаться вы всегда успеете.
Это было действительно что-то новенькое: ни один старший детектив-инспектор не будет так просительно разговаривать с подчиненным. Почти против воли Лестрейд взял тощую папку, окинул начальственный кабинет мрачным взглядом и удалился, раздумывая, в какую очередную интригу позволяет себя втянуть.
На его собственном письменном столе инспектора встретила глянцевая рождественская открытка с одним-единственным написанным от руки словом: "Мир?"
Пропавшие чертежи какого-то таинственного японского аэрокосмического аппарата (судя по всему, тоже оказавшиеся в Великобритании не самым честным путем) Лестрейд мистеру Холмсу все-таки нашел. Скорее из любви к своему делу, чем ради всеобщей справедливости, государства и королевы или потому, что его попросили. В качестве благодарности мистер Холмс прислал ему бутылку коллекционного шерри, которую инспектор щедро разделил с подчиненными.
С тех пор папки возникали на его столе сравнительно регулярно, и механический голос уже не сообщал, что набранного номера не существует, если у Лестрейда возникало желание поделиться какими-то соображениями со своим новоявленным работодателем. Не всегда ему удавалось разобраться с проблемой раньше, чем кому-то другому из его коллег (Лестрейд подозревал, что таких, как он, сыщиков для особых поручений, у Майкрофта Холмса около десятка), но вознаграждение следовало всегда и всегда было выдержано в безупречной манере, не допускавшей и намека на товарно-денежные отношения. Лестрейд любезно оказывал Холмсу услуги, а Холмс подчеркнуто корректно его благодарил.
За прошедшие после дела о чертежах месяцы они успели еще раз свести личное знакомство. Надо было отдать Холмсу должное: он снова возник во плоти именно тогда, когда желание Лестрейда посчитать ему зубы сменилось все усиливающимся любопытством: кто все-таки такой этот человек и откуда у него такие немыслимые возможности? И почему при таких возможностях он предпочитает делать работу чужими руками?
– Я не могу успеть везде, – с легчайшим налетом неискренности в голосе ответил Майкрофт на этот вопрос. – К тому же, мне доставляет немалое удовольствие ваша компания.
С тех пор так и повелось. Дела, не имеющие ничего общего с обычной криминальной текучкой, всплывали не чаще и не реже, примерно раз в месяц, однако сотрудничество Лестрейда и Холмса крепло, и виделись они теперь регулярно. Лестрейд по достоинству оценил острый ум, тонкий юмор и обширные познания своего визави, а Холмс, казалось, забавлялся бескомпромиссной прямотой Лестрейда и живо атаковал каждое его суждение. Они говорили и спорили абсолютно обо всем, забывая и о чинах, и о связывающих их деловых отношениях. Точнее, это Лестрейд иногда забывал – но в глубине души был уверен, что Холмс все прекрасно помнит и ни на минуту не позволяет себе отвлечься.
Их сотрудничество продолжалось без малого полтора года, когда Лестрейда начали посещать смутные подозрения. Каждый человек в той или иной мере подвержен паранойе, но в некоторых случаях остается только признать, что что-то не так либо с тобой, либо с миром. Упорное ощущение взгляда в спину, непреодолимое и жутковатое чувство, что уличные камеры следят за тобой. Несколько особо опасных преступников, на которых Лестрейд и его команда в течение нескольких лет собирали доказательства и вот-вот готовились брать, неожиданно обнаружились на берегу Темзы и в лесопарковой зоне с аккуратными отверстиями от снайперской пули во лбу. Это, конечно, экономило деньги налогоплательщиков – но, с другой стороны, эти убийства тоже должен был кто-то расследовать. Дела передали по инстанциям выше, и Лестрейд подозревал, что они опочиют в архиве.
От ответа на прямой вопрос, который инспектор, сложив два и два и вычислив квадратный корень, не преминул задать, Майкрофт Холмс уклонился. Ощущение взгляда в спину стало менее заметным и вскоре пропало совсем, дела в отделе пошли по-старому. В конце 2006 года, прямо под Рождество, Лестрейд получил легкое ранение при задержании грабителя и приземлился на две недели в больницу. Лично Майкрофт его не навещал, ограничился сухой открыткой, но медсестры в отделении еще месяц шептались про сдержанного, высокого, иззелена-бледного мужчину, который приезжал в первый день справиться о здоровье инспектора и долго говорил о чем-то с его лечащим врачом с глазу на глаз в ординаторской.
Весь февраль Лестрейд приходил на работу в восемь утра и уходил далеко за полночь, с головой погрузившись в очередное дело. Он был занят по горло и далеко не сразу заметил, что дополнительные папки больше не появляются у него на столе, а дорогая темная машина уже не поджидает на углу, как случалось раньше примерно раз в неделю, чтобы подвезти до дома и скоротать время за приятной беседой. Никаких особых выводов Лестрейд из этого исчезновения не сделал, наоборот, был благодарен, что Майкрофт не отнимает у него время.
А потом сержанта Стайлза нашли в подъезде его собственного дома с простреленным черепом.
В первых числах марта его хоронили. Валил мокрый снег, Лестрейд возвращался домой пешком в мрачном оцепенении. Какая-то женщина на раздолбанном форде остановилась у обочины и посигналила ему. Инспектор подумал, что она хочет что-то спросить, подошел поближе, наклонился – и еще успел мысленно обозвать себя идиотом, когда увидел перед собой флакончик, и в ноздри ударил запах чего-то сладковато-едкого.
...Лестрейд очнулся от холода. Первым ощущением был именно холод – лед под пальцами, под затылком, смерзшийся ледяной коркой воротник пальто. А вторым – боль. Она вонзилась, как нож под ребра, когда инспектор попытался вдохнуть поглубже. Дыхание перехватило. Он закашлялся, и на глазах выступили невольные слезы. Болело так, как будто в него и в самом деле вогнали нож – или, например, сломали несколько ребер. Попытавшись перекатиться набок и не сдержав стона, Лестрейд решил, что так оно и есть. Пострадали не только ребра: солнечное сплетение жгло огнем, болела спина, почки, печень. Голова болела тоже, но остаточно, тупо, где-то под черепом. Лестрейд поднес к лицу дрожащую руку и ощупал нос и скулы. Кажется, ничего не сломано и не рассечено, а значит, били его только по корпусу. Предупреждение?.. Тогда почему эти ублюдки убили Стайлза? Неужели ему удалось раскопать что-то важное? Теперь уже не узнаешь...
Над головой что-то загрохотало. Инспектор с трудом разлепил глаза и увидел, что лежит на льду под мостом, по которому, кажется, несется поезд. Было темно, и все еще шел снег. Слева едва виднелась чугунная решетка, за которой плескалась грязная вода какого-то канала, справа круто уходил вверх присыпанный снегом склон.
Лестрейд предпринял еще одну попытку перекатиться, и в левое бедро что-то впилось. Снова откинувшись на спину, инспектор онемевшими пальцами нащупал под собой какой-то прямоугольный предмет. От холода и боли мысли в голове ворочались туго, и Лестрейд не сразу сообразил, что это его сотовый.
Между кнопок забилась жидкая грязь, экран треснул, но, несмотря на это, телефон включился. Восемь пропущенных звонков. На индикаторе сигнала высветились две полоски.
Едва попадая пальцами по кнопкам, Лестрейд отыскал в списке и вызвал номер Холмса.
– Инспектор?! Где вы?
– Не знаю... Под каким-то мостом.
– Вы ранены?
– Кажется, нет. Меня сильно избили.
– Я должен был догадаться! Не отключайтесь, я запеленгую вас через пару минут.
– Пришлите... кого-нибудь...
Майкрофт на другом конце нервно усмехнулся.
– Разумеется.
Лестрейд почувствовал, как его замерзшие губы против воли растягиваются в улыбке.
– Спасибо...
В течение следующего получаса ему удалось кое-как подняться, постоять, прислонившись к грязной опоре моста, собираясь с силами, и взобраться по скользкой насыпи, держась за сломанные ребра. Когда он наконец выбрался на ровную дорогу, ноги совсем отказались его держать, и Лестрейд сел на асфальт, глотая подступившую к горлу желчь.
Знакомый темный автомобиль появился через сорок минут после звонка. Из дверей выскочил Майкрофт Холмс собственной персоной и с не свойственной ему торопливостью бросился к Лестрейду.
Инспектор заставил себя оторвать от груди подбородок.
– Вы даже... не представляете, как я рад... вас видеть, мистер Холмс.
Жесткие пальцы Майкрофта, вцепившиеся в его плечи, чуть дрогнули.
– А уж как я рад видеть вас в добром здравии, инспектор.
– Вы... действительно... не следили за мной.
– Дал распоряжение прекратить. Вам это очевидно не нравилось, а я...
– А вы не привыкли, когда что-то идет не по-вашему.
– Не представляете, как я пинал себя за это последние двадцать четыре часа.
Лестрейд глупо улыбнулся и закашлялся.
– Наверное, таких сыщиков, как я, у вас много. – Он не понимал, зачем сейчас это говорит.
Майкрофт усмехнулся.
– Ну уж, инспектор. Уверяю, вы такой один. Единственный в своем роде.
Лестрейду было тошно, холодно и больно. Голова кружилась все сильнее, а от присевшего перед ним на корточки Майкрофта волнами исходило блаженное тепло и слабый запах одеколона. Он не должен был этого делать, следовало взять себя в руки и не расслабляться, но все его тело насквозь пропиталось сырым холодом и выло от боли, и Лестрейд уткнулся грязным лбом в расстегнутое пальто Майкрофта.
К его удивлению, Майкрофт обнял его – осторожно, чтобы не сделать еще больнее, и бережно прижал к себе. Лестрейд почувствовал щекой гладкую ткань его рубашки, а виском – его подбородок. Через пару минут Майкрофт поможет ему встать, доведет до машины и снова встанет невыносимым, всемогущим, насмешливым мистером Холмсом. Через пару минут придется ехать в больницу, звонить коллегам и что-то решать. Эти минуты – все, что у него было и, наверное, будет. Ну что ж, даже если и так...
По мосту прогрохотал еще один поезд. Снег падал крупными, тяжелыми хлопьями.
Дыхание Майкрофта мягко касалось его волос. Глаза Лестрейда был плотно зажмурены – впрочем, он все равно бы не увидел, как губы его спасителя, нанимателя и оппонента в спорах чуть шевельнулись, беззвучно произнося его имя.
@темы:
Mycroft Holmes,
Lestrade,
Sherlock Santa
-
-
25.12.2010 в 13:51-
-
25.12.2010 в 13:54-
-
25.12.2010 в 14:48-
-
25.12.2010 в 14:56-
-
25.12.2010 в 15:38восторг!
-
-
25.12.2010 в 18:57-
-
25.12.2010 в 19:14Большое спасибо!
Нэлль
я Вас люблю!
-
-
25.12.2010 в 20:38-
-
25.12.2010 в 21:15-
-
25.12.2010 в 23:04-
-
26.12.2010 в 00:28Боже-боже, это действительно было очень здорово и именно то, что требовалось *__*
Инспектор такой правильно честный, раздражительный и прямой, как кирпич - ровно настолько, насколько ээээ кривой? извилистый? XD вобщем, непрямой Майкрофт)) И такие "не то чтобы я тебя действительно терпеть не могу, но ведь так забавнее" отношения, ах))
Нэлль, спасибо вам большое за такое совершенно чудесное исполнение
-
-
26.12.2010 в 01:22Очень приятно слышать, что читателям нравится мой фик, особенно - фик по той паре, которую я шиплю с упорством, достойным лучшего применения.)))
Lady Ninka
Рада, что подарок вам понравился.)) Поздравляю с наступающими праздниками, какие празднуете (ибо очень похоже, что у нас теперь не только два Новых Года, но и два Рождества))), - и большое вам спасибо за Ваймса и Ветинари. Для вдохновения и общего развития я взялась про них почитать и залипла с первой же книги. Так что вы тоже сделали мне подарок - несравнимо более ценный.))
-
-
26.12.2010 в 01:30Спасибо))) Аналогичные поздравления вам со всеми огосподи четырьмя праздниками - пятью, боже, ещё ведь старый новый год))) А насчёт упорства - ну что же поделаешь, если так хороши, паршивцы)))
и большое вам спасибо за Ваймса и Ветинари. Для вдохновения и общего развития я взялась про них почитать и залипла с первой же книги
OH GOD YESSSS. Вы не читали до этого Пратчетта?))) Обоже, вот оно, счастье
драгдиллерафаната - новообращённый! Тогда поздравляю с новой забористой травой))-
-
26.12.2010 в 01:39А я старый и имела в виду... Блин, еще же китайский, или как там его? Точно пять.
Кстати, на Майкрофт/Лестрейд меня тоже подсадили и тоже внезапно - до этого я шипперила Шерлок/Лестрейд.))
Вы не читали до этого Пратчетта?)))
Вообще не читала.)) Давно собиралась и все откладывала. А когда все-таки взялась, проглотила "Guards! Guards!" за неделю. И продолжаю читать и переться.))
-
-
26.12.2010 в 15:47-
-
26.12.2010 в 18:14-
-
26.12.2010 в 21:07спасибо, Нэлль,люблю ваши истории
-
-
27.12.2010 в 01:01Благодарю, очень приятно это слышать.))
-
-
27.12.2010 в 17:04-
-
27.12.2010 в 21:48Нэлль, спасибо вам!
-
-
29.12.2010 в 16:34Душевно, тепло, по-настоящему, а конец просто
Замечателньая история, спасибо вам за нее, автор
-
-
10.01.2011 в 03:08Так легко читается, на одном дыхании.
Порадовало, что Майкрофт Лестрейда сначала проверил и недвусмысленно дал ему это понять, не отказав себе в возможности эффектно подколоть инспектора)
С тех пор так и повелось. Дела, не имеющие ничего общего с обычной криминальной текучкой, всплывали не чаще и не реже, примерно раз в месяц, однако сотрудничество Лестрейда и Холмса крепло, и виделись они теперь регулярно. Лестрейд по достоинству оценил острый ум, тонкий юмор и обширные познания своего визави, а Холмс, казалось, забавлялся бескомпромиссной прямотой Лестрейда и живо атаковал каждое его суждение. Они говорили и спорили абсолютно обо всем, забывая и о чинах, и о связывающих их деловых отношениях. Точнее, это Лестрейд иногда забывал – но в глубине души был уверен, что Холмс все прекрасно помнит и ни на минуту не позволяет себе отвлечься.
очень понравилось..
А потом было очень больно от того, что Лестрейд попался...такая тяжелая расплата за желание свободы от присмотра... Грустно, но логично, блин(
Финал оставил теплое ощущение)
Мерси!
-
-
10.01.2011 в 14:38^__________^
Очень рада, что тебе понравилось. Майкрофтолестрейды - в массы!