Идея нереально милая)
Авторы ау!)

от автора: намечается миди, возможно будут небольшие отступления от заявки, заказчик, не обессудь

Исполнение 1, 1/?
читать дальше

Он стоял в очереди прямо за мной, но я не видел его. Удивительно, как легко ему удавалось быть незаметным при всей его внешней экстравагантности. Черный плащ и мрачный взгляд из-под насупленных бровей, и все же, я не обращал на него внимания, пока он не заговорил.

– Здесь не хватает, – сообщила кассирша, рыжая, с большой грудью.

– Что?

– Не хватает, – терпеливо повторила она, медленно проговаривая слова – словно для умственно отсталого. – Еще два фунта пятьдесят пенсов.

– Нет, это невозможно. Я-я… уверен, что точно все подсчитал. Пересчитайте еще раз.

За моей спиной раздался недовольный гул – очередь была еще небольшой, но двое с тележками как раз собирались пристроиться в конец, и скоро здесь могла возникнуть гудящая, раздраженная толпа. Я уставился на дутые пачки чипсов, лежащие сверху в корзине, пока кассирша пересчитывала монетки. Закончив, она наклонилась вперед, распластав свое жирное вымя по столику, и равнодушно повторила:

– Два пятьдесят.

– Это ошибка, – сообщил я, засовывая руки в карманы. – Мне хватало, наверное, мелочь куда-нибудь закатились.

– Поживее, – велел кто-то из очереди. Я ощупывал карманы куртки, затем похлопал по джинсам, заглянул вниз, под кассу, и снова встретился взглядом с кассиршей.

Стерва.

– Прошу.

На плоскую тарелку для мелочи упала бумажная банкнота.

– Сдачу оставьте.

Я схватил корзину, чувствуя, как лицо полыхает. Оглянулся через плечо и напоролся на спокойный, сосредоточенный взгляд.

Он ждал, засунув руки в пальто, пока я запихивал покупки в бесплатный шуршащий пакет.

– Спасибо, – я вынужден был это сказать. Он только наклонил голову, будто прислушиваясь к чему-то, к воображаемым голосам. Потом я тоже использовал этот жест.

Спустя двадцать минут мы сидели за пластиковым столом кафетерия, с распакованными коробками китайской лапши с креветками. Я вертел в пальцах палочки, подавляя желание побарабанить ими по столешнице, он вытянул ноги, его ступни были где-то под моим стулом, шарф свисал со спинки, касаясь пола.

Ни к еде, ни к кофе он не притронулся.

– Шерлок Холмс, – сообщил он.

– Очень приятно.

– Не спешите с выводами.

Все это казалось странным, но безумно интригующим. Я уже примерял его на себя, эту сногсшибательную смесь аристократичной вальяжности и джентльменской скованности. Впитывал все: его движения глаз, когда взгляд перебегает от лица к пальцам, скользит по контуру фигуры, будто вырезая ее из пространства, а затем поднимается к лицу, но не для того, чтобы встретить взгляд, а будто бы изучая цвет радужки, морщины на нижнем веке или еще какую хрень. Его позу: вытянутую, нарочито удобную, агрессивную – как будто он хочет занять больше места в пространстве. Его манеру говорить: постепенно выдавать информацию четким, чуть скучающим тоном.

Кажется, я тогда подумал, что это большая удача – встретить такого яркого человека, готовый типаж. Подумал, что мне повезло. Даже не представлял себе.

– Мне нужен актер. А вы нуждаетесь в деньгах.

Мне в голову не пришло удивиться, откуда он меня знает – в последние полгода я разослал столько резюме и портфолио, что с тем же успехом мог просто раздавать их прохожим на улице. В актерской среде нужно быть готовым к внезапным встречам. Втайне каждый мечтает, что каким-то чудом его анкета попадет в руки начинающему продюсеру, агенту или режиссеру.

Но он не был ни продюсером, ни агентом, ни режиссером. Он был Шерлоком Холмсом.

Он рассказал мне все обо мне, до малейших деталей – мою биографию, адрес, историю неудавшейся карьеры и материальное состояние. Все это казалось каким-то фокусом, хотя звучало совершенно логично, когда он объяснял таким образом:

– Вы не достали кредитные карточки, потому что знаете, что их не примут. Вместо фотографии в вашем бумажнике проездной метро, так что нет ни девушки, ни жены, возможно, разведены, но нет светлой полоски от кольца, и вы не настолько стары, чтобы цвет кожи успел сравняться. К тому же покупки – закуски, пиво и консервированный суп, типичный ужин холостяка. Бумажник – поддельный LV, такие можно купить как минимум в восьми точках города, ближайшая к этому магазину – на Петтикоут Лейн, чуть дальше станция, купили по дороге в метро, значит, живете где-то между магазином и точкой продажи, иначе отправились бы в другой супермаркет. Скорее всего, многоквартирный дом, верхний этаж, судя по вашим кроссовкам – они довольно старые, но не стоптаны спереди, что бывает, если часто взбегать по лестнице – пользуетесь лифтом. Далее – имя, с этим просто, выбито на кредитке. В соседнем отделении пятифутовая банкнота, но вы ее не использовали. Два пятьдесят – экономия незначительная, но все же. Судя по тому, что вы отправились в этот супермаркет, а не тот, что прямо напротив вашего дома, там вас уже запомнили, а значит, этот трюк вы проворачиваете регулярно. И при этом очень органично краснеете. Хотя вы полный неудачник, вы хороший актер, а мне именно такой и нужен.

Я мог только разевать рот. Наконец, выдавил:

– Неплохо, – и Холмс ухмыльнулся. – Прежде меня никто не ловил.

– Не принимайте на свой счет – здесь дело во мне.

– Я уже понял. Супермозг и суперзрение, да?

Он снова ухмыльнулся, на этот раз шире. Вдруг одним резким движением изменил позу – наклонился вперед, подогнув ноги под стул, а локтями уперевшись в колени. Его руки, стиснутые ладонями вместе, встали перпендикулярно ухмылке.

– Ошибаетесь, Ричард, – сказал он насмешливо. – Я наблюдал, как вы делаете это, по меньшей мере трижды в разных магазинах. Провожал вас до дома четыре раза, один раз ехал в метро в соседнем вагоне, но вы ненаблюдательны. Собрать информацию, изучив профили в социальных сетях, не составило труда – люди готовы выкладывать о себе практически все. К тому же, актеры склонны к демонстративному типу поведения, и я нашел ваши портфолио на шести разных сайтах. Я знаю о вас абсолютно все – в какую школу вы ходили, на что у вас аллергия и какие сексуальные предпочтения, и для этого мне не нужно обладать суперзрением или супермозгом – достаточно потратить немного времени и приложить старание.

Выдохнув, он откинулся на спинку стула, наблюдая за моей реакцией из-под опущенных ресниц. Он звучал, как полный псих, и вычислил мой адрес, и должен был напугать меня всем этим – но… мне все еще было интересно.

«От любопытства кошка сдохла», – вспомнил я любимую присказку своей тетки.

Забавно, ведь она умерла от болезни печени, хотя вечно совала свой нос в чужие дела.

– Необходимо время, чтобы осмыслить всю эту информацию, я понимаю, – наконец, произнес Шерлок. – Я с вами свяжусь, и в следующий раз хочу услышать четкий ответ – да или нет – на мое предложение.

Он так и не объяснил, для чего ему нужен актер и кто он такой. Бесполезно было спрашивать. Он только оставил белую визитку с фамилией и сайтом, чашку с остывшим кофе и нетронутую лапшу в коробке. Ушел, взмахнув полами пальто напоследок, затягивая шарф на ходу.

Таинственный мистер Холмс – он заманивал меня в ловушку, соблазнял, интриговал.
Он не понимал, что в этом нет необходимости.

Я уже тогда принадлежал ему.

Исполнение 1, 2/?

читать дальше


– Любому герою нужен антигерой, – сказал он в следующую нашу встречу.

Черная рубашка и бледное лицо, весь его вид был довольно болезненным. Но и мой не лучше. Глаза, воспаленные после ночи, проведенной за монитором, хаос на голове – я не мог себе позволить хорошего парикмахера, но и идти на риск, доверить свою шевелюру какому-нибудь Эдварду Руки-ножницы, тоже не собирался. Холмс пригласил меня к себе, в квартиру, которую он тогда снимал: сущий клоповник. Я ожидал чего-то готического, внушительного, как декорации: большой библиотеки, мраморных бюстов и кресел с потертой бархатной обивкой какого-нибудь благородного болотного цвета.

Он провел меня на кухню, крохотную и вонючую – в воздухе витал какой-то едкий дым, он резал глаза и спирал дыхание. Холмс распахнул окно и уселся на подоконник, прихватив пепельницу. Пепельница точно была благородной – тяжелая бронзовая, такую обязательно используют как орудие убийства в старомодных детективных сериалах.

Мы заговорили о философии. Точнее, говорил он, а я мусолил в пальцах чайную ложечку. Предложенный кофе подернулся какой-то мутной пленкой, за окном то и дело хлопали крыльями голуби – квартира Шерлока была под самой крышей – и дул сквозняк. Холмс произносил свой монолог с наслаждением – он вообще был больше по монологам.

– Добрый гений и злой гений. Защитник и убийца. Охотник и дичь.

Он прихватил сигарету губами.

– Я еще не решил, что интереснее, но по большему счету мне все равно. Я могу с равным успехом как раскрывать, так и совершать преступления, но в любом случае, для этой игры мне нужен партнер. Противник, было бы вернее сказать, но к чему мечтать о несбыточном? Я согласен на партнера, лишь бы найти применение моему таланту и избавить себя от скуки.

Он прикрыл глаза, наслаждаясь первой затяжкой, и выпустил дым из носа.

– Я буду платить тебе – и немалые деньги – а в ответ рассчитываю на полное подчинение. Ты можешь мне доверять, я не умею ошибаться, считай это патологией – слишком хорошо рассчитываю все ходы и последствия, чтобы проигрывать. Это невероятно скучно и не приносит никакой радости, надо заметить. Но я много работал над тем, чтобы сделать эту игру чуть большее интересной. У меня есть определенный имидж – я сотрудничаю со Скотланд-Ярдом, там меня считают гением и обузой одновременно, также я консультирую анонимно некоторых преступных лидеров, которые очень заинтересованы в моих советах. Но делать это в одиночку утомительно, к тому же не приносит никакого азарта, как одинокая партия в шахматы. Кстати говоря, – он выплюнул сигарету за окно и соскочил с подоконника. Схватив меня за руку, выпихнул в гостиную и буквально швырнул в продавленное кресло. На низком журнальном столике, помимо различного мусора, стояла шахматная доска – фигуры уже перемешались по центру, но Шерлок быстро расставил их по местам.

– Выбирай, – махнул он рукой на доску, нервно вышагивая по гостиной. Я потянулся к черным, и Холмс досадливо поморщился. – Придется бросать, – он вытащил пачку из нагрудного кармана рубашки и швырнул куда-то за спину. Потом забрался в соседнее кресло с ногами и сцапал с доски белого короля. Удерживая кончиками пальцев корону, он поднес фигурку к самым глазам, разглядывая ее со странным выражением лица.

До сих пор я думаю, как бы все повернулось, выбери я белые.

– Пока веди себя тихо и не привлекай лишнего внимания. Ты должен быть незаметным, посредственным, таким, чтобы никто даже случайно на тебя внимания не обратил – полным ничтожеством. Думаю, с этим ты справишься. Когда я скажу, сделаешь ход. Начнем, пожалуй, с убийства, замаскированного под самоубийство – классика. Разумеется, через посредника – его поисками я займусь самостоятельно, тебе нужно будет только пару минут пообщаться с ним в интернете, не давай слишком много информации о себе, только имя, возможно, и наведи его на меня – пусть сам кинет вызов.

Заметив выражение моего лица, он нахмурился.

– Не беспокойся, я объясню, как себя вести и что говорить.

– Нет, дело не в этом. Убийства, ты сказал? – я нервно улыбнулся, но Холмс оставался серьезен. – То есть… это какая-то шутка, верно? Это же будет не по-настоящему? Инсценировка, игра?

– О да, – уголки его губ медленно поднялись. – Игра, верно.

Мне нужна была работа и нужны были деньги. Я понимал, что мистер Холмс с легкостью найдет другого на мою роль – любой бы ухватился за такую возможность. Но он предлагал мне. Хотел меня. Потому что я хороший актер, как раз такой, какой ему нужен.

Уже прощаясь, я спросил:

– Зачем тебе это все? Организовывать преступления, потом раскрывать их – в чем тут интерес?
– В том, чтобы не попасться, – он переступил с ноги на ногу, стоя на пороге. Ему не терпелось от меня избавиться. Возможно, подобрать пачку с пола. Я вдруг заметил, что он мой ровесник – вряд ли старше тридцати. – К тому же, я нуждаюсь в признании. Хочу, чтобы люди узнавали меня на улице, чтобы мое имя появлялось в газетах.

– Обычно люди стараются не показывать свое тщеславие, – заметил я.

– К обычным людям я не отношусь, – он захлопнул дверь, отсекая окончание фразы, – К тому же, моя слава будет вполне заслуженной.

Исполнение 1, 3/?

читать дальше


Я ненавидел квартиру, в которой жил, и дом, в котором находилась эта квартира, и город, в котором находился этот дом. Я перебрался в Лондон пару лет назад, и был уверен, что это лучший город на планете. Если бы я только знал, если бы хоть на секунду догадался, что мне предстоит пережить, я бы тут же развернулся и сел в обратный поезд.

Стены в моей квартире были сделаны из гребаного картона. Я слышал все, что происходит у соседей справа, и у соседей слева, и у соседей снизу и сверху тоже. Зимой здесь было адски холодно, а летом стояла удушающая жара, окно же выходило на пустырь, где сжигали мусор. Дома вроде моего следовало запретить законом, их стоило взрывать, оставляя зияющие воронки – много пространства, чтобы построить что-нибудь приличное.

Когда Холмс пришел ко мне, я чуть не подох со стыда, хотя сам он обитал в условиях не намного лучших. Но он словно не замечал окружающего убожества, слишком занятый дотошными наставлениями и инструкциями.

Мне приходилось работать с несколькими режиссерами, и, хоть у меня не самый богатый опыт, общий принцип я ухватил. Надо соглашаться и делать вид, что вникаешь во все тонкости той белиберды, что исторгается из их болтливых ртов, а затем осторожно внедрять собственное видение персонажа. В лучшем случае тебя похвалят за удачную импровизацию, в худшем режиссер будет уверен, что это его находка и его сценическое решение, а ты просто выполнял инструкции.
Шерлок дал мне имя. Мориарти. С этого уже можно было начинать. Я закрывал глаза по ночам и думал о нем – о Мориарти, иногда – о Шерлоке, иногда о них обоих. Отталкивался от Шерлока – какой ему нужен партнер на сцене? Какой ему подойдет Мориарти? Мне не слишком нравилась система Станиславского – она слишком популярна, чтобы относиться к ней серьезно, это как любительские рассуждения о теориях Фрейда в разговоре с психотерапевтом. Но, невольно для себя, я начал придумывать Мориарти прошлое, привычки и вкусы, влезал в его шкуру постепенно – иногда стоял у раковины, погрузив руки по локоть в мыльную воду, и старался мыслить как Мориарти. Это было жутковато, ведь Мориарти выходил конченым психопатом. Но такой Шерлоку и был нужен – с его-то рациональным, трезвым безумием. Немного огонька на этой скучной вечеринке.

Шерлок дал только имя, остальное предоставил мне. Он хотел, чтобы я доверял ему безраздельно, а для этого должен был отплатить таким же доверием. Думаю, ему бы хотелось все контролировать, но он боролся с собой. Позже я имел удовольствие познакомиться с его братом, и понял, почему Шерлок так ненавидит некоторые качества в себе.

Теперь, когда начало игры было так близко, и предвкушение буквально звенело в воздухе, я наконец-то почувствовал себя свободным. Я обещал не болтать лишнего, и поэтому достаточно долго хранил все в тайне, но когда приготовления были готовы, а первая сумма перечислена на мой новый банковский счет, я проболтался Себу.

Себастьян был из тех, кто играл русских дуболомов в малобюджетных боевиках. Он обычно просто угрюмо смотрел в камеру, держа винтовку наперевес, а потом ему как-нибудь кроваво сносил башку хороший парень.

Мы познакомились на одном из кастингов в мой первый месяц в Лондоне. Себастьян тоже был здесь чужаком – он приехал из какой-то глуши, это бросалось в глаза. Он сам весь бросался в глаза. Слишком высокий – плохо для камеры; необаятельное лицо, неприметное. К тому же он глуховат на одно ухо – какой-то несчастный случай в детстве, он однажды рассказывал, но я уже не вспомню. Над ним смеялись. Я тоже – но не слишком злобно. В конце концов, неудачники должны держаться вместе.

Мы держались вместе вот уже шесть лет. Выручали друг друга деньгами, подкидывали работу, если нашим режиссерам требовалась массовка. Каждые выходные Себ заявлялся ко мне, выпить халявного пива.

Он растягивался на моем диване, положив ноги на подлокотник, прихлебывал пиво и бестолково переключал каналы. Это страшно отвлекало – бубнеж телевизора, вонь от его носков и редкие, тяжелые реплики, которые он подавал совершенно неожиданно. Я обычно общался с компьютером, не обращая на гостя особого внимания. Чаще всего, когда я выключал компьютер, он уже спал, посапывая вечно заложенным носом. Я вынимал из его пальцев пульт, подбирал с пола банку пива и приносил плед, если был в настроении. За стеной по ночам вечно верещали, выясняли отношения и кидались чем-то тяжелым, так что спать в таких условиях было невозможно, но только не Себу.

Он подрабатывал в торговом центре, что-то грузил или фасовал, не знаю точно, только уставал будь здоров. Однажды он и меня пытался устроить туда, не спросив даже, хочу ли я горбатить спину пять дней в неделю за такие гроши. Мы тогда здорово поссорились. Он считал, что я просто сижу на шее у родителей и ною на несправедливую судьбу, но вряд ли он хотя бы догадывался, сколько прослушиваний я посещал, скольким заносчивым выскочкам облизывал задницы, чтобы получить хоть крохотную роль. Он думал, что можно работать, пока что-то не подвернется – но вряд ли ему могло что-то подвернется, если пять дней из семи он не был занят поисками. Быть может, его все устраивало, но я был рожден для другого. Я осознал, что буду актером, еще не окончив среднюю школу, и всегда помнил об этом. Нищета и отказы – обычное начало голливудской истории, главным правилом было не сдаваться и ждать, когда Та Самая Роль найдет тебя.

Теперь это случилось, и я больше не мог молчать.

– У меня новый проект, – сообщил я, когда он занял свое место перед телевизором.

– Ммм, – он поднял светлые брови, кинув на меня короткий взгляд, и снова уставился на девчонку в бикини: прогноз погоды. Почему они вечно были в бикини, даже если пророчили дожди и ветер? – И что это будет?

– Арт-проект. Пока не могу поделиться подробностями. Но что-то колоссальное.

– Ты так говорил и в прошлый раз, когда тебя позвали озвучивать сказки на детский канал.

– Вижу, ты писаешься в штаны от радости за меня, – я отобрал у него пульт, выключил телевизор и подошел к окну. На пустыре подозрительный тип выгуливал большущую черную псину. Я взлохматил волосы себе на затылке, глядя в оконное отражение.

– В холодильнике пусто? – раздалось неодобрительное с кухни. Хлопнула дверца. Мне хотелось сказать, что на счету у меня двадцать пять тысяч фунтов – и это только аванс. Я подмигнул своему отражению. – Приготовлю спагетти, - буркнул Себ, громыхая чайником.

Вряд ли это была профессиональная зависть – уж точно он не мечтал быть актером, скорее, к этому его привела череда случайностей. Просто Себастьян не мог представить себе, какое величие меня ждет. Он всегда был чурбаном, начисто лишенным интуиции – да и куда ему, с его скудным эмоциональным диапазоном и маленьким скучным мозгом! Себ не улавливал тонкие колебания воздуха, не замечал дрожи, проходящий по всему моему телу – дрожи азарта и предвкушения. Он не слышал треска электрических разрядов над нашей головой, хотя тучи сгущались.

Следует сказать в его защиту, что я этих разрядов не слышал тоже.


***


– Теперь это – твоя одежда, – он пришел ко мне и швырнул пакеты на рабочий стол. Кофр осторожно уложил на диван, как мешок с покойником. Я расстегнул молнию, вытащил ярлычок – ого, Вествуд! Шерлок уже сидел за компьютером, что-то печатал на высокой скорости. В этом они с Себастьяном были похожи – оба чувствовали себя хозяевами в этой квартире. Все здесь чувствовали себя как дома, кроме меня.

– И как же это сочетается с просьбой не привлекать внимание? – уточнил я, заглядывая в пакеты. Не одноразовые рубашки из Marks&Spensor. Шерлок крутанулся на стуле, окинул меня брезгливым взглядом.

– Мориарти не носит футболки.

К тому времени он уже называл меня только так, или говорил в третьем лице. Иногда мне казалось, Шерлок верит, что Мориарти – реальный человек. Это значило, что я делаю все как надо.

– Откуда тебе знать? – мне хотелось поддразнить его. – Ты ведь не Мориарти?

Он высоко задрал брови, наморщив лоб. Секунда внимания – и вот он уже снова обратился к монитору.

– Хорошо, но хотя бы без принта. Что-нибудь белое, нейтральное.

От треска клавиш у меня заломило в висках.

– Что мне делать дальше? Надеть костюм и прогуляться?

– Читай газеты. Хочу, чтобы ты был в курсе. Завтра с тобой свяжется Паучиха – она глава организации «Черный Лотос».

Он прервался, чтобы вынуть гудящий телефон из кармана. Взглянул на экран и закатил глаза к потолку.

– Надо идти. Мой сосед попался в лапы к Майкрофту.

– Твой сосед?

– Джон. Вы познакомитесь, если повезет.

– Ему или мне?

– Ему, – Шерлок поднял на меня глаза, недоуменно нахмурившись. Большим пальцем продолжал набирать смс, не глядя. Его удивило, что мы так долго говорим о Джоне. – Не уверен, что он продержится дольше этой недели.

Я проводил его к лифту.

– Как продвигается? – спросил я, когда он вдавил кнопку вызова. Шерлок дернул уголком губ. Ему понравилось, что я интересуюсь этим, хотя в другой раз он наказал меня за любопытство. Но в этот раз ответил:

– Если я правильно все рассчитал, таксист прибудет за мной сегодня. Это будет восхитительная игра, – он был так счастлив. Так взбудоражен. Я не мог оторвать глаз от него.

Дверцы лифта распахнулись.

– Спасибо за Вествуд, – крикнул вслед, когда лифт уже поехал вниз.

Я был жалок.

Автор Шерлок Феста, продолжайте и не думайте останавливаться.

Ух ты, какое крутое начало!
Бешеный темп, читается на одном дыхании
Дарк!Шерлок просто восхитителен в своей беспринципности, Ричард... с ним пока не очень понятно, но уж точно не няшечка, лирический герой
Очень интересно, куда и как повернет сюжет, буду ждать продолжения!

Прочитала. Занимательно
Жду проду

Нереально просто. Автор, вперед!

Ох...
Вот после такого вспоминаешь и за что любишь героев, сериал, весь мир, зачем вообще пришел в этот фэндом и читаешь эти странные тексты под названием фики...
Просто прекрасное, совершенное начало, и это будет миди!!!! Автор, люблю вас уже сейчас - видно, что вы просто супер. Пойду перечитывать и предвкушать что же будет дальше.

Очень крутое начало с этой очередью и диалогом (читателя сразу умело схватили и понесли вперед, не давая выдохнуть))), классный "вход", и то как потом это выворачивается - ах, ах! Отдельный кайф перечитывать и замечать новые детали, зная целое) Минус один, как когда ешь мандарины - так увлекаешься, что трудно смаковать)))

Это стоит отдельной восторженной строки:

– Очень приятно.
– Не спешите с выводами.
!!!)))))



Интересно как решите образ даркШерлока с шерлоком в сериале - что, он с Джоном всё время неискренен, будет ли игра вытягивать из Шерлока хорошее, и "отделять" плохое на Мориарти. Представляю что будет с Бруком когда он почувствует свое влияние на Шерлока как Мориарти)) Отличный герой получился, живой и не уже-фанонный-забитый-Брук, который мне не симпатичен. И в чем соль для Шерлока такой игры - это как в шахматы с самим собой, к этому игральная доска?

В общем в Брука я уже влюбилась, вы очень классно описывали повадки Шерлока глазами Ричарда, кстати, а от самого Шерлока я пока нервничаю - как герой, останется от него хоть часть того Шерлока, который в сериале или это будет полный "портрет дориана грея")))
И меня очень радует наконец история про то, как Шерлок реагирует на Мориарти при влюбленном Брук, а не Мориарти весь такой "оооШерлоклюблюхочу и полетели", а Шерлок весь такой "мневообще-то на тебя пофигу, но преступления просто супер" Если это будет как в заявке и автор не разовьет иначе.

И чудесные живые "крючочки" то здесь то там в этой реальности - собака баскервилей, дом, который хочется взорвать, пародия-на-Себа, желание контролировать всё у Шерлока, детские сказки, фразы и жесты шерлока, которые станут Мориартиными, растянутые майки Джима как способ побесить Шерлока - лол, я всё перечислила?)) Как же сюда впишется Джон, намек на "мы говорим о нем очень долго" закинут)) Если всё будет как в сериале примерно между Джоном-Шерлоком, похоже тот рискует вляпаться вообще в самые честные отношения с людьми на свете, и даже настоящей честной вражды у него не будет( Хотя... вы наверняка разовьете Брук-Шерлок во что-то захватывающее, тем более что Ричард не особо смахивает на такую уж потенциальную марионетку без фантазии, дада)))

Очень интересное исполнение, надеюсь, что закончится всё не смертями

Исполнение 1, 4/?

читать дальше
Джон продержался дольше недели. Он показал себя с неожиданной стороны и заинтересовал Шерлока. Я не знал подробностей, выяснил только, что с таксистом покончено. Смерть – и я к ней косвенно причастен. Хотя нет. Я даже близко к нему не подходил. Не разговаривал лично, ни разу. Не видел его лица, не знал имени – безликие цифры в интернете, двоичная система координат, долгота и широта наших ночных бесед. Он был философом. Любил рассуждать о том, кто чего заслуживает в этой жизни. О людях, которые следуют судьбе, и людях, которые заставляют судьбу следовать за ними. Меня от него тошнило.

Его смерть казалась фальшивой, как на экране. Брызги бутафорской крови в камеру. Хлопок за кадром вместо выстрела. Хороший парень сносит башку плохому – классика жанра. А он был плохим, очень плохим. Убивал людей по моей подсказке. Конечно, подсказки принадлежали Шерлоку, это он придумал игру с двумя капсулами. Очень драматично, полностью в его вкусе. Вот смешно было, когда таксист предложил Шерлоку сыграть, искренне считая, что правила диктует он.

К тому же, бедняга был смертельно болен. Он сам мне рассказал. Крохотная аневризма, но она могла взорваться в его мозгу в любую секунду любого дня. Раз – и моментальная смерть. Может, так и произошло за секунду до того, как пуля попала в него. Может, это и не было убийством.

Да, и еще его жертвы. Четверо, принявших пилюлю. Но жертвы есть всегда – откройте любую газету. На свете столько маньяков. С нашей помощью или без нее, этот человек решил убивать, и он бы убивал. Но только, может, не так изящно и просто. Была бы погоня, кровь и крики, простреленные животы и окровавленные кишки, словно в любительском хорроре. Он бы увозил своих жертв за город и забивал до смерти чем-то тяжелым, а потом любители утренних пробежек находили бы их тела. Так всегда и происходит. Эти четыре смерти не были на моей совести.

Игра принимала крутые обороты, но Шерлок предупредил в самый первый день. «Может быть опасно, – сказал он, а потом добавил, – И будет». Прозвучало, как обещание.

Я выпал из реальности. Я слишком долго просидел без работы. Когда все происходящее начинало пугать – когда мне снились плохие сны, или я вспоминал про ад, про все, что о нем рассказывала мама – я снимал немного наличности и уезжал за город. Бейсболка, темные очки, наушники, торчащие из-под ворота футболки. Я был неотличим от толпы туристов, безликий и безымянный.

Мне нравилось тратить деньги, мне нравилось вырываться из ненавистного Лондона, и мне нравилось не бояться, что я упущу свой шанс стать настоящим актером (что бы это ни значило).

Но больше всего мне нравилось становиться им. Мориарти. Я выключал свет, надевал костюм и садился в кресло. Я расправлял плечи, хрустел шейными позвонками, а потом позволял лицу принять это выражение: жадного голода. Улыбка расползалась по губам. Даже мой запах менялся. Мориарти сидел на мне идеально, как Вествуд. Я думал, как он, выглядел, как он, и жаждал, как он.

– Шерлок, – говорил я в темноту. – Ше-е-ерлок. Приходи ко мне играть. Или я к тебе приду. Кто не спрятался… – я отталкивался ногой от пола, заставляя стул вращаться. Это было так нелепо – сидеть одному в полной темноте и изображать злодея. Не хватало только перстня и кота.

Я хохотал, запрокинув голову, и кто-то сердито долбил мне в стенку.


***


С Шерлоком я стал общаться все реже. С того раза, как он приходил по поводу китайской мафии, он позвонил только раз. Велел не высовываться. И я не высовывался. Был послушным песиком. Сидел и ждал его, а он, похоже, был слишком занят. Чем?

Ну, это просто. Новый сосед.

Я начал читать его блог. Этюд в розовых тонах. Дело о слепом банкире. Неплохо. Но мне больше нравилось, когда он писал о Шерлоке. Так, будто изучал повадки неведомого животного. Я бы тоже так писал, если бы умел. Стоило догадаться: Шерлоку нравились слова. Актерство его не впечатляло – он и сам это умел. Но слова, целые оды в его честь… о да, хороший подход, умный. Иногда я оставлял комментарии, регистрируясь под глупыми никами. Спрашивал, каков Шерлок в постели. Джон пару раз закрывал комментарии из-за меня, но потом снова открывал. Он вел блог, и хотел знать, что люди его читают. Ему тоже нужно было признание.

Всем нужно.

Я бы свихнулся от скуки, если бы Себ время от времени не приходил навестить меня. Я ценил его присутствие – он плохо слышал и мало говорил, это было удобно, все равно, что комнатное растение завести. Вот только растения у меня долго не жили.

Я упустил из виду, что с глазами у Себа все было в порядке.

– Ты влюбился, – сказал он как-то, предварительно набив рот пиццей. Мы сидели на ковре, играли в карты и смотрели вечернее телешоу. Там среди зрителей иногда встречались знакомые лица. Канал просто приглашает людей с улицы, если они способны посидеть спокойно сорок минут, выдавая «уууу» и «аааа» по команде. Но иногда кто-нибудь из актерской братии просится в зал, бесплатно, просто примелькаться. Хорошо, если твое лицо вызывает смутное чувство узнавания. Лучше, если тебя узнают мгновенно, но для этого нужно работать.

– Ты влюбился, – заявил Себ, и это был не вопрос, а диагноз. Я скорчил гримасу, но это его не проняло. – В очередного мудака.

– Почему это?

– В других не влюбляешься. Вкус дерьмовый.

– Кто бы говорил!

Он только хмыкнул с самым самодовольным видом. Значит, недавно ему что-то обломилось – какая-нибудь плоская отштукатуренная девица-продавщица с работы раздвинула перед ним ноги. Большая удача.

– Я знаю тебя, Ричи, – он лег на спину, положив руку на впалый живот. Затылком на мои карты. – Ты влюбился, и следующие пару месяцев будешь страдать, придумывать себе несуществующие отношения и сходить с ума, а потом нарвешься на неприятности, потому что он либо слишком хорош для тебя, либо занят, либо вообще не гомик.

Эта длинная реплика утомила его, так что он закрыл глаза и не видел моей перекошенной физиономии.

– Ты уже на территории «не твое дело», и скоро окажешься в округе «катись в задницу», – прошипел я. Всегда говорю глупости, когда злюсь. А сейчас я был просто в ярости – даже не знаю, почему так взбесился. Мне захотелось ударить его. Мне часто хотелось, но никогда еще так сильно.

Себастьян был сильнее меня в два раза, никаких шансов. Я даже пробовать не стал. Наговорил гадостей, а он состроил каменную рожу. Поднялся на ноги, напряженные плечи были подняты, в глазах застыло недоумение, как у псины, которую вдруг пнули ни за что.

– Зря ты так, – сказал он перед уходом. Знаю, что он имел в виду: «Я забочусь о тебе», вот что. Так он и поступает: вмешивается в мои дела, пытается навести свои порядки, решать, где мне работать и по кому сохнуть – просто потому, что считает нас друзьями. Считает, это дает ему какие-то особые права и привилегии. Я никогда раньше не спорил. Ссорились, бывало, но я первым шел на мировую. Просто боялся, что не протяну в одиночку, но теперь мне не о чем было волноваться – не с моим счетом в банке, не с моим Шерлоком.

Я решил, пусть катится к чертям.

Дело в том, что у меня не было друзей. Ни одного.

Исполнение 1, 5/?

читать дальше
Он заскучал. Прошло чуть больше месяца после того, как с Черным Лотосом было покончено. Конечно, он заскучал! Слышал, он брался за другие дела, но все они были жалким подобием нашей игры. Мне было не понять, почему он не приходит. Почему не хочет делать следующий шаг. И тогда я сам прислал ему напоминание. Просто маленький подарочек. Аккуратный направленный взрыв, ничего особенного! Я уже был знаком с нужными людьми, и устроить все это не составило труда. Я не планировал причинять никакого вреда – разве что, чуть подпортить его уютную милу квартирку. И напомнить о себе.

Он пришел мгновенно. Поджидал меня в полумраке лестничной площадки. Я только вернулся с пробежки, потный, глухой от ревущей в ушах музыки. Надо держать себя в форме.

Он ударил меня.

В тот раз – не сильно, еще не сильно. Удар – это самое легкое и безобидное, на что он способен. Он знал тысячи способов донести свое недовольство. У него были вещества, от которых кожа раскалялась и становилась слишком чувствительной. Легкий укол иголкой мог привести к болевому шоку. Вещества, от которых желудок начинал отвергать пищу – меня рвало сутками, я ползал по квартире, не в состоянии подняться и не смея позвонить в скорую, перед глазами мелькали черные мушки, запах рвоты вызывал новые спазмы. У него было вещество, от которого начинались галлюцинации – страшные, неотличимые от реальности. Вещество, заставляющее легкие сжиматься так, что каждый следующий вдох меньше предыдущего – ощущение было, словно я на тонущем корабле, на гребаном Титанике. Шерлок никогда не повторялся. Он мог играть с моим сознанием так же легко, как и с телом, и это ему нравилось, я знаю.

Но тогда он просто меня ударил. Куда-то под грудь и чуть сбоку – не знаю, что это была за точка. Потом даже синяка не осталось. Я просто свалился, как подкошенный, распахнув глаза и рот. Смотрел на его ботинки. Потом мы прошли в квартиру.

Он оседлал спинку дивана, зарыв ступни в диванные подушки. Сложил кончики пальцев под подбородком. Сказал, что сейчас расследует одно дело – ищет какие-то чертежи, я не запомнил. По просьбе брата.

– Я бы предпочел отказаться, но этот мерзавец будет давить на меня, пока я не сдамся.

Он выглядел осунувшимся. Усталым. Его лицо было таким худым, что мне захотелось взять его в ладони. Крупный план: мои руки и его потухшие серые глаза, взгляд – куда-то мимо моего рта, сквозь голову. Романтический момент без малейшей слащавости. Мне стало жалко его, захотелось утешить. Я потрогал бок – боль была тяжелой и ноющей, мне нужно было прилечь.

– Мой брат – единственный человек, которому известно, что никакой я не гений – в том смысле, который вкладывает в это понятие общество. Но ему безразличны методы, пока они приносят результат. Ему все равно, каких это потребует стараний и затрат с моей стороны. Чертов эгоист. Ставит меня в неудобное положение, пользуется Джоном, как рычагом.

– Ты должен по-настоящему его ненавидеть, наверное, – крикнул я из ванной. Стянул влажную майку и бросил ее в корзину для грязного белья, посмотрел на себя в зеркало, сначала – в глаза, затем ниже, туда, где еще болело. Провел рукой по груди и вышел из ванной, чтобы обнаружить Шерлока на кухне. Он стоял лицом к окну, сложив руки за спиной. Я вытащил два пива из холодильника, одну бутылку протянул Шерлоку, но тот проигнорировал мой жест.

– Каждый раз, когда мы встречаемся, в его глазах я вижу это. – Шерлок сморщил нос, глядя в окно. Все его лицо исказилось, но через секунду уже стало расслабленным. – Пренебрежение, – пояснил Шерлок, повернув ко мне голову. Я все стоял, сжимая бутылочные горлышки в пальцах, они были ледяными и влажными, норовили выскользнуть. Один поворот головы – и вот уже наши носы едва ли не соприкасались, а Шерлока это, конечно, ни капли не волновало. – Пренебрежение и превосходство. В чем он меня превосходит? Интеллектом? Нет. Физическими данными? Опять нет. У него отсутствует даже музыкальный слух. Все, чего он добился – иллюзии контроля над весом своего тела. Иллюзии контроля над политическим положением. Иллюзии контроля надо мной. Все, что у него есть – иллюзия. Я же контролирую практически весь Лондон – его подземные течения, сети бездомных, криминальные группы, имею доступ к закрытой информации в Скотланд-Ярде, к мертвым телам, к живым телам, в моем левом кармане лежит удостоверение старшего инспектора Скотланд-Ярда, в правом – универсальный пропуск уровня ультра на имя Майкрофта, я как ключник в мире дверей, но все, что я делаю – создаю иллюзию, будто не контролирую ничего. И получаю причитающееся мне пренебрежение.

Шерлок отвернулся, и я прижал холодные бутылки к животу.

– Временами мне кажется, что я его заслуживаю, – пробормотал он едва слышно и стремительно прошагал в комнату. Я последовал за ним.

– У всех бывают тяжелые дни.

Он уже лежал на диване, скрестив руки на груди, как пародия на вампира.

– Ты взорвал мою квартиру, – равнодушно констатировал Шерлок.

– Пришли мне счет за ремонт.

– Нет. Это было весело.

Я сгрузил бутылки на стол, включил компьютер.

– Но больше не повторится, – добавил Шерлок. – Я не терплю импровизаций. Ты делаешь все точно по моим указаниям.

– Мне было скучно-о-о-о, – протянул я издевательски, крутанувшись в кресле. Шерлок ухмыльнулся уголком рта.

– Не скучают только мертвецы.

Мы помолчали. На экране поплыла заставка – «Астроном» Вермеера. Я решил, что Мориарти любит искусство. То, которое можно купить.

– Ты никогда не думал, – начал я медленно, – никогда не думал…

– Я делаю это постоянно.

– …что если бы с твоим братом что-то случилось, не осталось бы никого, кто усомнится в твоей гениальности?

– Нет.

Это было сказано таким тоном, что я понял – мне пора заткнуться.

– Почему люди предпочитают эффектные фокусы тяжелой работе? – воскликнул Шерлок тоном обиженного ребенка. Он даже распростер руки в воздух, а потом уронил их вдоль тела. – Почему всем кажется, что восхищения заслуживает что-то вроде врожденного сбоя мозга, природной проницательности, а вовсе не постоянная тренировка внимания, тщательная подготовка и логическое мышление? Почему никто не способен оценить это?

Я понял, что он может ныть и жаловаться весь вечер, и принес ему сигареты. Шерлок нахмурился, глядя на протянутую пачку. Я купил специально для него, той марки, которую он курил во втрорую нашу встречу. Я тоже могу быть внимательным.

– Нет, я бросил, – сказал Шерлок, не сводя глаз с пачки в моей руке. – Нельзя.

– Будешь послушным мальчиком? – я оттопырил нижнюю губу, глядя на него с жалостью. – И кто же тебе запретил? Кто может тебе запретить, Шерлок, детка?

– Я… – он осекся, нахмурился сильнее и выхватил пачку. Жадно затянувшись, он закрыл глаза и издал дрожащий стон. Лоб его разгладился, короткие густые ресницы спрятали круги под глазами. Так-то лучше. Я повертел одну сигарету в пальцах, разглядывая ее почти с ревностью. Потом сунул в нагрудный карман его рубашки.

– Пусть у тебя вся одежда пропахнет, и тогда строгий доктор Джон тебя накажет. Что он ставит – уколы или клизму? Что ты сам предпочитаешь?

Я свернул пиву башку и поднес к губам бутылочное горлышко. Сунул туда язык, так глубоко, как только мог. Повернувшись, увидел, куда устремлен взгляд Шерлока.

Он смотрел на экран монитора.

– Да, – сказал он таким знакомым, опасным тоном. – Да. Пришло время новой игры.

Когда он ушел, в комнате остался витать призрачный запах сигарет. Я лег на диван, подтянув колени к груди. Смотрел на тусклые блики света, пока экран не погас. И тогда просто смотрел в темноту перед собой.

За все время, что длилось наше партнерство, Шерлок лишь пару раз бывал в подобном настроении – настроении, чтобы говорить о личном. Это всегда были просто монологи, не требующие ответных реплик. Он словно сам с собой разговаривал, но ведь почему-то делал это в моей квартире, а не в одиночестве! Я до сих пор пытаюсь это понять. Почему он приходил ко мне, чтобы поговорить? Почему – из всех – именно ко мне? Как к единственному соучастнику? Или здесь пряталось что-то другое? Быть может, я казался ему таким ничтожеством, что он без смущения рассказывал мне все, как неодушевленному предмету. А может, все было ровно наоборот.

Теперь уже я никогда не узнаю.

Исполнение 1, 6/?

читать дальше
Пришло время мне появиться. Сказать, что я волновался – ничего не сказать. Мандраж первого выхода. Тошнота, головокружение, потливость, учащенное сердцебиение и дрожь. Кто по доброй воле захочет испытывать такое? Да любой. Говорят, у любви все те же симптомы.

Шерлок решил ввести меня в паре с Молли.

– Кто такая Молли? Что еще за Молли?

Признаюсь, это звучало немного истерично. Просто новость сбила меня с толку. Я не понимал. Он ни разу не упоминал ни о ком по имени Молли, доктор Уотсон о ней не писал. Была какая-то Молли_Хупер, которая комментировала записи, но я не придавал этому значения.

А теперь оказалось, что милашка Хупер снабжает Шерлока мертвецами, и это, разумеется, больше, чем все мы для него делаем. Я собирался закатить сцену, но Шерлок смотрел на меня с брезгливым недоумением, так что я передумал. Снова стал хорошим мальчиком и сел на диван рядом, чтобы выслушать все до конца.

У Шерлока были планы на эту некрофилку. Он давно уже заметил, что мисс Хупер очень услужлива и готова выполнить практически любую его просьбу, даже противоречащую моральным нормам или законам госпиталя, за одну только улыбку и вежливое словцо. Шерлок не до конца понимал причины – и правда, Шерлок, с чего бы это она? – но считал, что Молли может стать еще одной его сообщницей в нашей игре. Мне это не нравилось, но кого интересовало мое мнение.

Для начала Шерлок хотел свести нас, чтобы посмотреть, как мы будем работать в паре. Я должен был предстать перед Молли, как работник IT-отдела, славный парень Джимми. Шерлок решил, будет удобно, если мисс Хупер станет жертвой моего обаяния. Чудно! Ему было наплевать на мои протесты; когда я заявил, что девушки меня в принципе не интересуют, он холодно пожал плечами.

– Как и меня. Работа на первом месте. И это твоя работа – завести отношения с Молли.

Он явно не принимал в расчет, что девушка давно уже была влюблена в одного несносного типа. Недавно Уотсон написал, что Шерлок удивительно невежествен в некоторых вещах. Не знает самого элементарного, вроде того, что Земля вращается вокруг солнца. Теперь я и сам стал свидетелем близорукости Шерлока. Он вовсе не замечал, что является солнцем в нашей маленькой замкнутой системе.

Предстать в виде Джимми было… полезно. Я чувствовал себя прекрасно, играя Мориарти, играющего Джима из IT. Всегда любил сложные задачи. Доктор Уотсон не показался мне хоть сколько-то примечательным, а вот Шерлок сразил наповал. В окружении всех этих штуковин – пробирок, микроскопов и центрифуг, в этом жестком белом свете – он казался совершенно другим, незнакомым мне человеком. Да он и был другим. Игра его была безупречна.

А вот бедняжке Хупер явно не светила карьера актрисы. Даже простейшие женские хитрсти давались ей с трудом. Наверное, поэтому мне было так легко с ней – в ней почти ничего от женщины не было, даже когда она пыталась это исправить. Помада, декольте, сладкий цветочный запах духов – все это казалось на ней инородным и смешным.

Шерлок даже бровью не повел, когда мисс Хупер, пронзительно хихикнув, похвасталась мной.

– У нас с ним служебный роман, – сказала она Шерлоку, а Шерлок ответил:

– Гей.

Я оставил ему крохотную записку. Просто маленькое хулиганство. Написал, что стоит принять мисс Хупер в свои ряды, ведь по крайней мере один талант у нее есть. Хороший минет стоит риска, не так ли? Понятия не имею, что Шерлок с той запиской сделал. Надеюсь, что прочитал хотя бы, прежде чем выбросить.

Он был слишком занят игрой.

Для разминки Шерлок решил использовать то дело про кроссовки пловца. Его первое дело. О нем знал только узкий круг людей, и это показалось мне слишком рискованным, слишком явным. Но Шерлок был не согласен.

– Люди глупцы. Они не видят дальше своего носа, не хотят видеть.

Мне показалось, в его голосе прозвучало сожаление. Он оставлял подсказки, но тогда я этого еще не знал. Он оставлял следы из хлебных крошек, хотел, чтобы кто-нибудь пришел за ним. Дорогой мой Шерлок.

Но он оказался прав – снова. Никто не задался вопросом, откуда таинственный Мориарти может столько знать о расследовании, которое даже не попало в местные газеты. Люди действительно были глупы. Да я и сам таким был, пока не встретил Шерлока. Мне стоило испытывать благодарность, но роль Элизы Дулиттл, комедийно-трагедийную, я никогда не мечтал заполучить.

Обратный отсчет был моей идеей. В фильмах так всегда и бывает: хороший парень успевает в последний момент. Все было рассчитано по секундам. Ужасная ответственность и подлинное доверие. Управлял всем я, я сам. Шерлок подготовил для меня все, но когда занавес поднялся, на сцене был я один. Я писал слова жертвам на пейджер, они читали Шерлоку в трубку, а он размещал ответ на сайте. Я обновлял страницу каждые две секунды. Я дрожал от напряжения. Больше суток я ничего не ел, не смыкал глаз и едва осмеливался отлучиться в туалет. Шерлок действовал быстро, и о, как же это впечатляло! Даже зная, что все дотошно срежиссированно, я все равно начинал постепенно верить, что он расследует в режиме реального времени, что он ищет подсказки и находит их где-то в чертогах своего разума. Волшебство искусства.

Потом случился прокол. Та старушка начала болтать, я занервничал, и… это добавило драматизма. Шерлок не проиграл, не ошибся, я не выставил его дураком – ему не за что было злиться. Просто старуха начала болтать, и я нажал кнопку.

И она умерла.

Это было похоже на компьютерную игру. Я смотрел на свою руку, лежащую на мышке. Пальцы казались очень холодными. Задница болела – целый день на чертовом стуле. В наушниках была оглушительная тишина, постепенно заполняющаяся шипением. Я даже на секунду почувствовал запах дыма. Натура впечатлительная.

Игра продолжалась.

Финальным залпом выстрелил Вермеер. Шерлока явно посетило вдохновение, когда он придумывал развязку для шоу. Красиво, символично, значительно. О том, что картина поддельная, он знал с самого начала, задолго до начала игры. Он сам помог разработать план, чтобы обдурить всех – это было неплохое развлечение и, к тому же, заработок. Но теперь появилась задача поинтересней, чем доказать в очередной раз себе, что люди глупы. Доказать самим людям, что они глупы – что может быть приятней? И вот уже он – прославленный детектив, гениальный сыщик со своим безымянным напарником, его лицо – притворно недовольное – на первой полосе, а Джон Уотсон никогда больше не станет сомневаться, что Шерлок чего-то там не знает про космос.

Он бы ни за что не признался, как сильно его эта насмешка задела.

Исполнение 1, 7/?
читать дальше
Настало время мне по-настоящему познакомиться с Джоном Уотсоном. Большая игра и большой взрыв в самом конце. Ну, может быть, только обещание взрыва.

Шерлок долго колебался. Ему не нравилось, что риск так велик. А все из-за нестабильного элемента, Джонни-боя. Шерлок мог просчитать и предугадать все, кроме его поведения. По мне, так это добавляло остроты, но я уже усвоил, как Шерлок не любит экспромты.

Он держал меня в неведении до последнего. Сказал, что свяжется, как только примет решение. Сколько раз я слышал это от разных людей в своей жизни? Редко кто перезванивал. И все-таки, ближе к полуночи на сайте появилось приглашение на вечеринку в бассейне.

Веселье началось.

Шерлок предоставил мне нескольких помощников, которые погрузили Джонни-боя в фургон, а потом доставили в бассейн, и все это с величайшей осторожностью. Я не собирался так церемониться. Он приходил в себя – достаточно медленно – но постепенно во взгляде появилась осмысленность. Он смотрел на меня снизу вверх, лежа на кафельной плитке раздевалки. Он не боялся. Вот что поразительно – он не боялся. Я начал понимать, что Шерлок в нем нашел.

Все прошло идеально. Снайперские прицелы, плеск воды и голубоватые блики на лицах, жилет со взрывчаткой – по крайней мере, Джон в это верил. Акустика была волшебной. Я наслаждался каждой секундой, впервые за долгое время, да что там – впервые в жизни мне было так хорошо. Никогда раньше игра не приносила такого удовольствия. Никогда, даже в самом начале моей карьеры.

Шерлок был хорош. Напряженный, сосредоточенный, злой и самую чуточку напуганный за своего соседа – но вполне заметно скрывающий это. Его игра была лишь самую капельку утрирована – думаю, для Джона, который и в обычных-то обстоятельствах далек от понимания всяких тонкостей, не говоря уже о нашей нервирующей ситуации. Это разочаровало меня. Конечно, всегда надо ориентироваться на зрителя, но если стоит выбор – сыграть идеально или сыграть так, чтобы олуху в зале было понятно, что к чему, думать тут не о чем. Так мне казалось. Но не Шерлоку, нет.

Он подавал реплики легко, будто мы действительно просто говорили. Текст никакой заранее не готовили, так что я ввернул небольшую провокацию, потом еще одну… Шерлок оставался серьезен. Какая жалость.

Мне не приходилось задумываться над тем, что сказать. Я поступал так, как мог бы Мориарти. Шутил, как он. Был им. Казалось, невидимый суфлер нашептывает мне на ухо, низко, глухо, возбуждающе. У моего воображаемого суфлера был голос Шерлока. Шерлок шептал в моей голове, что говорить, а я диктовал это Джонни-бою через наушник. И он выдавал – своим деревянным тоном – в лицо Шерлоку. Ах, что за прелесть.

Шерлок взял меня на мушку, я выбросил в воду флешку, мы друг друга удивляли. Нас обоих удивил Джон, пыхтящий коротконогий Джон, запрыгнувший вдруг мне на спину. Он мне Вествуд помял.

Выражение лица Шерлока. Вы его не видели. Никто его не видел. Уж точно не Джон, слишком занятый нашим неуклюжим единоборьем. Только я. Только я.

В тот момент, кажется, все пошло не так. Дало сбой, перекосилось, начало разрушаться. Падение; оно началось именно тогда. Долго же он летел. Бам-с.

Я не мог больше удерживать образ. Стало так… неприятно, и… нужно было уйти. Я не подозревал, что меня это так заденет. Что меня вообще что-то может так задеть. Испугался и смылся оттуда. Но далеко не ушел, занял наблюдательный пост, с каким-то нездоровым любопытством глядя, как Шерлок избавляет своего приятеля от жилета. Как они обмениваются тихим: «В порядке?» – «В порядке». Как они смотрят друг на друга, а потом смеются.

В тот момент я понял. Это не помешает моей игре. Не заставит маску сползти. Просто Мориарти – он тоже в бешенстве. Ему тоже не хватает сил на это смотреть. Мы с ним оба хотели одного и того же.

Так что я вернулся. Вот это сюрпри-и-и-из! Мне удалось его удивить. Его глаза округлились. Он растерялся. Ха! Он действительно растерялся, не знал, как себя вести. Вцепился в свой игрушечный пистолетик. Я поставил ему пат – он, я и жилет с фальшивой взрывчаткой между нами. Будь это многосерийный фильм, было бы самое время сделать перерыв до следующего сезона.

Напряженный момент. И я был спасен звонком.

Мы все были спасены.

Себастьян звонил, чтобы помириться.

Herr Mannelig., продолжайте и не думайте останавливаться.
Так и сделаю.

Гость Шерлок Феста, Дарк!Шерлок просто восхитителен в своей беспринципности, Ричард... с ним пока не очень понятно, но уж точно не няшечка, лирический герой
Да не то что бы прямо уж дарк, я бы с этим поспорила. Просто человек, не отличающий хорошо от плохо.
А Ричард - да, рада, что вы его раскусили

Alves, Прочитала. Занимательно Жду проду
Спасибо,получайте проду.

Rosencreutz, Нереально просто. Автор, вперед!
Ура! На баррикады!..

суровая розмари, большое вам человеческое спасибо. Вы же наверняка знаете, как авторы любят потрепаться о своих текстах, и как они любят размышления, вопросы и предположения. Огромное удовольствие читать ваши развернутые комментарии, идите сюда, я вас обниму

Минус один, как когда ешь мандарины - так увлекаешься, что трудно смаковать)))
Вам тоже знакома эта проблема))) а я думала, одна такая.

как решите образ даркШерлока с шерлоком в сериале - что, он с Джоном всё время неискренен
Хммм. А если так - он его обманывает практически во всем, но при этом очень искреннен? В любом случае, Шерлок по-джентльменски предупреждает, всегда. Он не заставляет никого иметь с собой дел. Но люди почему-то все равно тянутся. (мазохисты? стремление к саморазрушению?)
Думаю, Шерлок, как хороший лжец,никогда не лжет в мелочах - играя на скрипке, он правдив, заказывая китайскую лапшу под сладким соусом, честен, раскрывает душу без особых проблем. Другое дело, что его Игра - это отдельное, от жизни на Бейкер-стрит, от него самого, и временами Игра настоящая, а жизнь на Бейкер - притворство, а порой наоборот. Это просто два отдельных течения, и Джон никогда не будет действующей фигурой в Игре - по крайней мере, Шерлок так думает.

и "отделять" плохое на Мориарти
Здорово вы это подметили.

И в чем соль для Шерлока такой игры - это как в шахматы с самим собой
Многие профессионалы играют сами с собой. Ради красоты процесса, размышления над стратегией и удовольствия от осознания глубины своего таланта - а не ради победы как таковой.
Думаю, Шерлок бы с удовольствием сыграл с кем-нибудь по-настоящему. Но нет равных противников, куда же деваться.

останется от него хоть часть того Шерлока, который в сериале или это будет полный "портрет дориана грея"
Зависит. Для меня, например, он запросто пересекается с сериальным - но ведь я додумываю его жизнь там, на Бейкер, где сплетни миссис Хадсон, трели посреди ночи и спросонья чай из кружки Джона. А для вас история представлена только глазами Брука, жадно и одиноко подглядывающего через окошко блога.

И меня очень радует наконец история про то, как Шерлок реагирует на Мориарти при влюбленном Брук, а не Мориарти весь такой "оооШерлоклюблюхочу и полетели", а Шерлок весь такой "мневообще-то на тебя пофигу, но преступления просто супер" Если это будет как в заявке и автор не разовьет иначе.
Ээээээм, нууууу, хмммм... в общем, вся эта бодяга с любовью меня слабо интересует, и вообще, вам не надоела любовь? Что касается влечения, Брук натура влюбчивая, впечатлительная и нетерпеливая, а Шерлок скорее наоборот. Но мне тут все представляется как желание быть принятым и необходимость отвергать, не важно, с каким подтекстом.

И чудесные живые "крючочки" то здесь то там в этой реальности - собака баскервилей, дом, который хочется взорвать, пародия-на-Себа, желание контролировать всё у Шерлока, детские сказки, фразы и жесты шерлока, которые станут Мориартиными, растянутые майки Джима как способ побесить Шерлока - лол, я всё перечислила?))
Дайте я вас обниму еще раз У меня эмоциональная реакция робота с единственной функцией, но вы мне просто душу греете этим, да. Все перечислили.

Извините, что так разболталась, но вы меня сами спровоцировали)

Friela, без смертей в нашем деле не обойдешься.

Автор Шерлок Феста, идеально, я вас люблю )

Ух, как все классно. Честно сказать, первая выкладка меня не особо впечатлила. Т. е. не в том смысле, что не понравилось, но было не очень понятно, куда вывезет.
Зато вторая очень-очень порадовала Персонажи стали объемнее, события развернулись во всю, а особенно радует мастерское использование канонных косяков и непоняток (e.g. откуда Мориарти узнал об интересе Шерлока к делу Карла Пауэрса).
И язык очень легкий и приятный.

Спасибо большое, Автор С нетерпением жду продолжения

Сломала голову, кем Автор может быть

Автор, спасибо! Я и раньше подозревала, но теперь, после вашего фика, просто уверена, что Шерлок ввязался в дело о картине только чтобы разуверить всех в своей некомпетентности в чём бы то ни было! Уж после этого дела точно Джон Ватсон никогда больше не станет сомневаться, что Шерлок чего-то там не знает про космос

А то, что без смертей в нашем деле не обойдешься , ну канон же, запасусь платочками((

Интересно очень, хотя вот такой Шерлок:
Он знал тысячи способов донести свое недовольство. У него были вещества, от которых кожа раскалялась и становилась слишком чувствительной. Легкий укол иголкой мог привести к болевому шоку. Вещества, от которых желудок начинал отвергать пищу – меня рвало сутками, я ползал по квартире, не в состоянии подняться и не смея позвонить в скорую, перед глазами мелькали черные мушки, запах рвоты вызывал новые спазмы. У него было вещество, от которого начинались галлюцинации – страшные, неотличимые от реальности. Вещество, заставляющее легкие сжиматься так, что каждый следующий вдох меньше предыдущего – ощущение было, словно я на тонущем корабле, на гребаном Титанике. Шерлок никогда не повторялся. Он мог играть с моим сознанием так же легко, как и с телом, и это ему нравилось, я знаю.
меня пугает. Вы точно уверены, что он не дарк? Потому что, имхо, это очень дарковый вариант Шерлока.

И еще интересно то, что Ричард/Джим из этой заварушки живым выходит, раз он рассказывает обо всей этой истории в прошедшем времен и еще рефлексирует по ее поводу. То есть, это не повествование по "горячим следам", у него было время все осмыслить. История закончилась, Шерлок сошел со сцены, а Ричард остался жив. Все-таки холостой патрон?

Herr Mannelig.,

Alves, Уф, хорошо) Да, с первых строчек не поймешь, удачный текст или не очень - но я рада, что продолжение пришлось вам по душе.

откуда Мориарти узнал об интересе Шерлока к делу Карла Пауэрса
Я что-то вообще не помню, как это в сериале объясняется. По-моему, там вообще все говорит о том, что кроссовки подпортил сам Джимми - но это что же, он с ранней юности злодей и убийца?

Гость Шерлок Феста,
Вы точно уверены, что он не дарк? Потому что, имхо, это очень дарковый вариант Шерлока.
Ну, может, и дарк... смотря что понимать под этим словом. Для меня это Шерлок-садист, получающий удовольствия от мучений и смертей. Здесь же все беспристрастно. Как с дрессировкой собаки - укусила - будет наказана. Да и еще, чтобы извлекать пользу из любых обстоятельств, можно провести эксперимент на полу-добровольце. Без жалости, без злорадства. Может и дарк, но я предпочитаю думать, что он социопат с очень гибким пониманием плохого и хорошего - или без этого понимания вовсе.

История закончилась, Шерлок сошел со сцены, а Ричард остался жив. Все-таки холостой патрон?

Я что-то вообще не помню, как это в сериале объясняется. По-моему, там вообще все говорит о том, что кроссовки подпортил сам Джимми - но это что же, он с ранней юности злодей и убийца?
Да, он говорит об этом в начале сцены в бассейне.

Исполнение 1, 8/?

читать дальше
Шерлок попросил, чтобы я запретил Себастьяну приходить в ближайшие дни. Вежливо попросил, раскладывая ампулы на моем кухонном полотенце.

Следующую неделю я помню смутно. То агония, то краткая передышка. Все плыло и плавилось, изнутри и снаружи. Шерлок то появлялся, то исчезал из поля моего зрения. Думаю, он уходил домой, вряд ли он готов был посвятить моему наказанию все свое внимание безраздельно.

Но иногда он был здесь. Я поворачивал голову и видел его забравшимся на мой расшатанный компьютерный стул; он сидел на корточках, подобрав ноги, будто на насесте. Сложив руки и закрыв глаза, он думал, пока я пытался перевернуться на живот или дотянуться до стакана с какой-то кислой жидкостью, которую он давал мне вместо питья.

Временами были моменты, когда я пытался понять, Шерлок передо мной или иллюзия. Я видел его в крови – половина лица окрашена вишневым. Я видел его мертвым. Он шагал по комнате, с волос его капало. «Дождь за окном?» – то ли думал, то ли спрашивал я заплетающимся языком. Иногда Шерлок подходил ближе, чтобы сделать еще одну инъекцию. Он крепко и осторожно удерживал мое вывернутое запястье. Страшно хотелось закрыть глаза – с детства не выношу уколов – но я не мог, я смотрел, как легко он встряхивает ампулу, отламывает наконечник… как идеально. Его пальцы были сухими и шершавыми, как наждачка. Его глаза были так близко, смотрели так внимательно… О, я сумел его заинтересовать. Шерлок тщательно следил за реакциями моего тела, проверял дыхание и пульс, трогал меня. Так близко, так близко – я протягивал руку и цеплялся за ворот его рубашки, притягивал к себе, дышал ему в подбородок, закатив глаза. Зрение было ограничено черными пятнами прямо по центру перископа, помехи в эфире… его голос доносился рывками.

«Сердце», – говорил он. Я смеялся, смеялся от боли и восторга.

«Сердце», – говорил он, – «почему», – говорил он, в ушах жгло, под кожей шевелились пчелы. Комками по всему телу, вылезали из-под кожи жалами вперед, мне казалось, это смертельно, я кричал, кричал и, кажется, обмочился.

«Ты сказал, что сердце мне выжжешь».

Правда? Я этого не запомнил. Правда, Шерлок?

«Что ты имел в виду?» – он наклонился так низко, шептал, после каждого слова поджимая губы, мой бедный мальчик, такой бледный, такой жесткий. Я смеялся, Мориарти во мне смеялся, наслаждаясь моментом, складка между бровей у Шерлока становилась все глубже. Он следил за моими зрачками, оттянув нижнее веко. Я позволил бы ему коснуться пальцем моего глаза, проткнуть зрачок и растянуть эту дырку, чтобы удобней было трахать мозг.

Не знаю, что я тогда имел в виду. Наболтал что-то, нес привычную чепуху, это у меня всегда хорошо выходит. Обычная злодейская речь. Как неосторожно! Знал же, что Шерлок тщательно заносит в мысленную картотеку каждое слово, каждое гребаное словечко.

Он был напуган, я смог это понять только благодаря туману в голове. Он был напуган и хотел знать ответ. Вот зачем это все было.

«Я тебе сердце выжгу».

Мне показалось, что звучит хорошо. Вот и все, Шерлок, вот и все.

Он не поверил, конечно.

Исполнение 1, 9/?
читать дальше
– Это кишечная инфекция. Я на девяносто восемь процентов уверен, что это кишечная инфекция, – сказал Себастьян, аккуратно счищая апельсиновую корку. Я не стал его переубеждать. Лежал в пижаме и с мусорным ведром возле дивана, на случай, если меня снова начнет тошнить.

Корки Себ складировал на всех свободных поверхностях, иногда просто на пол бросал, но ни разу не кинул в ведро. Весь дом пропах апельсинами. Себ приносил их мне, бестолково бормоча что-то про витамины, но съедал все сам.

Меня знобило. Долгое голодание и перепады температуры сделали мое тело легким. Чужим. Все казалось немного нереальным – как во сне или в воспоминаниях. Скинув с себя груду одеял, я на слабых ногах поплелся в туалет. Потом завернул на кухню, допил остывший кофе из кружки. Полегчало. Я подошел к окну, шаркая ногами. Дрожащий, бледный, отощавший, воняющий потом и блевотиной. Я будто вдруг состарился. Может быть, умирал. Себ решил, я принимаю наркотики. Он ничего не сказал, но подумал именно об этом.

Я прижался лбом к стеклу. На пустыре местами виднелся съеживающийся серый снег. Везде выпадал и тут же таял, а на пустыре мог протянуть всю зиму – солнце там редко светило.

Теперь стало жарко. Назойливый запах был почти невыносим, опять затошнило. Я смахнул рукой засохшие рыжие корки с подоконника. Но призрак сигаретного дыма уже растворился бесследно.

В холодильнике тоже были апельсины, сок – апельсиновый. Похоже, так Себ представлял себе заботу о больном. Он был ужасно неуклюжим во всем этом; вся эта ерунда с эмоциями. Удивительно, как он вообще сподобился найти подружку, если изнутри и снаружи был похож на бетонный серый блок.

Когда я вернулся в комнату, он сидел за компьютером.

– Нашел что-нибудь? – полюбопытствовал я, бесшумно встав за его спиной. Себ дернулся, но тут же принял невозмутимый вид.

– Нет.

– Ничего и не найдешь, – заверил я. Конечно, я регулярно чистил историю посещений. Заметал следы любой активности. Скрывал файлы. Когда-то учился на программиста, но хватило меня только на три года.

Себ запустил старую стрелялку, которую я забросил года два назад. Нацепил наушники. Я стоял за его спиной и смотрел, как он убивает. Смотрел сверху вниз на его макушку, на уязвимое темечко, точным ударом в которое можно расколоть голову, как яйцо.

– Просто это странно, – сказал Себ, когда взрывы в наушниках затихли. – Обычно ты треплешься о своих проектах, как ненормальный.

– Но не об этом.

– Нет, не об этом.

– Слева заходит.

Он снял противника метким выстрелом. Внизу экрана замигало предупреждение о том, что патроны на исходе. Себ прибавил звук и рванул в гущу сражения. Его палец колотил по мышке, взгляд не отрывался от экрана, а голос звучал слишком громко.

– Я тут подумал… унизительное это дело, быть актером. Постоянно предлагать себя и ждать вердикта: нужен ты или нет. Мне такого и в жизни хватает.

Я положил ладони на полусферы наушников, прижал их к его ушам плотнее.

– Унизительно тем, кто не нужен.

Я смотрел, как экран вспыхивает красным каждый раз, когда его ранят.

– Унизительно быть таким, как ты. Обычным, послушным, сдавшимся.

Он вздрагивал каждый раз, когда в него попадали. Выстрелы и взрывы ревели на всю комнату.

– Я тоже таким был. Не помню, как выносил себя все эти годы. А теперь наконец чувствую себя живым.

Он потратил свой последний патрон. Экран погрузился во тьму, потом вылезло меню. Себ тряхнул головой, скидывая мои руки. Стянул наушники.

– Мне пора. У меня тут свидание намечается.

– Любовь повсюду в воздухе… – протянул я мечтательно, потом поморщился. – Нет, это вонь апельсинов.

Себастьян поднял лицо, посмотрел на меня снизу вверх. Я встретил его взгляд. Себ моргнул первым.

– Ты… какой-то другой, – пробормотал он.

Потом ушел, а я врубил диско, разделся догола и в сотый раз принялся читать о видах табачного пепла.

Исполнение 1, 10/?

читать дальше
Я знал, что после Большой Игры последует долгий перерыв. Оно и понятно: опасно прискучить зрителю, а если уж в зрителях весь мир, действовать нужно вдвойне осторожно. Но когда я почувствовал этот перерыв всей его тяжестью, каждой секундой и неделей, чуть не подох от тоски. Такие одинаковые дни. Такая примитивная жизнь.

Хуже всего, я не знал наверняка, что это – вынужденный перерыв или очередное наказание. Вспомнит ли обо мне Шерлок? Нужен я ему, или он взялся обрабатывать дурочку Хупер? Но она даже коту своему не могла как следует соврать; какой с нее толк?

В блоге то и дело появлялись записи о раскрытых делах. От скуки Шерлок брался за все подряд, могло ли ему быть так же невыносимо, как и мне? О да. Он скучал по нашей игре, я знал это, читал между скупых строчек Уотсона. Эти строчки были ступенями, по которым я взбирался на верхушку своего срока. Одиночное заключение; мне хотелось царапать палочки на обоях, подсчитывая прожитые недели. Я боялся надолго покидать квартиру, ведь Шерлок мог прийти. Я боялся спать, ведь Шерлок мог позвонить. Я отказался от предложения с киностудии; роль с камерном сериальчике, раньше убил бы за такую.

Себастьян навещал меня время от времени, приносил запах свободы и пиво. Надолго не оставался – кажется, я заставлял его нервничать. Мне это льстило.

Шерлок смотрел на меня со страниц газет. Бледный от вспышек, в глупой шапке, надвинутой на брови. «Интернет-феномен», «Сетевой сыщик», «Детектив и его блоггер». Этого он хотел? Славы, признания? Стать новостью на день, забавной темой для обсуждения?

Вряд ли. Недостаточно. Всегда мало.

Он объявился на Рождество, когда я уже почти вернулся к прежней жизни. Я даже отправил открытку родителям с обещанием приехать на праздники. Но вместо этого встречал Рождество в шумной пестрой компании, где все друг с другом были знакомы по кастингам, афтепати или согласно теории пяти рукопожатий. Я напросился и был приглашен в просторную квартиру-студию на двенадцатом этаже. Стены под известняк и елка, украшенная черными галстуками. Сначала я скучал и выходил в интернет с телефона, но за ужином на стул рядом со мной приземлился птенчик с большими грустными глазами. Звали его Энди, и его гладкое лицо было мне смутно знакомо – не то ролик о пользе сока, не то реклама пылесоса с функцией влажной уборки. Я беззастенчиво флиртовал, он смущался, но выглядел польщенным. Робкие да тихие – совсем не мой тип, но не хотелось быть одному на Рождество.

Шерлок позвонил после полуночи. Я поднялся на крышу, чтобы поговорить без посторонних ушей. Забыл накинуть куртку и теперь дрожал, подойдя к самому краю. Внизу город сверкал разноцветными гирляндами, дороги опустели, черные во тьме; Темза казалась асфальтовой. Падал снег, но его было слишком мало. Всегда недостаточно.

Шерлок говорил коротко, голос его звучал гулко, будто он звонил из пещеры.

– Мой брат навязал мне дело. Снова.

– А я уже решил, ты вспомнил о дядюшке Джимми по случаю Рождества, – я улыбался в трубку, покачиваясь с пятки на носок.

– Сначала я разозлился. А теперь знаю, как ему отплатить. Как сделать так, чтобы он никогда не совал длинный нос в чужие дела.

– Ай-ай-ай. Мне всегда казалось, Рождество укрепляет семейные узы.

– Рождество! Да что за навязчивая идея у всех? – в его холодном тоне вдруг прозвучало горячее раздражение. Я понял, что поздравлений можно не ждать. Еще понял, что нужен ему наконец-то. Чтобы достать братца. Конечно, Шерлок не мог рисковать и собственнолично вступать с ним в бой. Туда шел я – его верный оловянный солдатик. Я, а не Уотсон.

Он терпеть не мог обсуждать дела по телефону, но встречи не назначил – неохотно пояснил, что «в связи с некоторыми обстоятельствами» за ним теперь будут усиленно приглядывать. Из лучших побуждений, все из лучших побуждений. Вкратце он описал ситуацию. Объяснил, что я должен делать. Четкие инструкции, смутная угроза. «Не подведи меня». «Снова» – это слово не прозвучало, но я его услышал. Еще один шанс и еще одна женщина, с которой я должен был встретиться.

– Постарайся не переигрывать, – утомленно добавил Шерлок. – Она умна. Очень.

Умна? Вот как.

– Страсть как люблю умных шлюшек, – Шерлок встретил мое заявление тяжелым молчанием, и я прошептал в трубку, – Не хмурься, детка! Морщины будут.

Нажав «отбой» и сунув телефон в карман, я вдохнул полную грудь морозного воздуха и выдохнул белый пар. Поднялся на цыпочки, стоя над ночным Лондоном. Красиво отсюда падать, наверное.

Энди меня караулил в студии. Неуверенно улыбаясь, он спросил, где я пропадал так долго. Коснулся ладонью холодной щеки. Ладони у него были такими же гладкими, как и лицо. Мы тискались в спальне, среди сваленных на кровать пальто и шуб, я все время соскальзывал с шелкового покрывала, Энди жалобно постанывал – такой тихий, раздражающий звук. Когда он спустил штаны, его смехотворный маленький член уже стоял торчком. Я лизнул Энди в ухо, шепнул:

– Извини, но я больше по мальчикам.

– Что? Но ведь… – он осекся, когда я засмеялся. Я ничего не мог с собой поделать. Стискивал зубы, но смех клокотал внутри, просился наружу. Было так хорошо, и я едва соображал, что вообще происходит. Энди судорожно натягивал штаны, скрючившись.

– Куда ты? – я схватил его за шею. – Нет, оста-а-анься, поговорим об искусстве…

Он взглянул на меня так, словно его вот-вот стошнит. Отстранился и вышел из комнаты; приоткрытая дверь на секунду впустила отравляющий мир, но тут же снова захлопнулась, отсекая меня от шума и света. Я повалился на спину, зарываясь в мех и шелк. Это было не счастье, а что-то яркое и короткое. Наркоманский приход. Эйфория. Кайф.

Бедняга Энди. Позже он поймет, как ему повезло. Когда узнает, кто я такой. Когда узнает, что едва не переспал с опаснейшим убийцей, террористом, злом во плоти! Шерлоку нравилось сравнение с пауком в центре паутины, но я никогда не любил насекомых.

Интересно, а малютка Хупер догадалась, что чудом избежала смерти? Мы с ней не зашли дальше поцелуев, да и я не слишком рвался в ее спальню – у нас все было чинно-мирно, пара свиданий в кафе, прокат DVD и ее длинные монологи о работе. Что же она теперь? Пристыженная, жалкая, а самооценка упала ниже некуда – бери и пользуйся. Быть может, Шерлок это тоже просчитал? До чего теперь просто было сыграть на ее вине – она лично привела бойфренда-маньяка к своему кумиру, подвергла его такой ужасной опасности! И наверняка теперь решила не заводить романов – кругом столько плохих мужчин. Лучше уж любить одного-единственного, сыщика в сияющих доспехах, сражающегося на стороне ангелов.

Шагающего белыми – с обеих сторон шахматной доски.

В то Рождество я думал о ней. Смешно, но так и было; я пытался представить, что сейчас глупышка Хупер делает. Наверняка уже в пижаме у телевизора, нацепила на хвостатого старину Тоби миниатюрный красный колпак, упаковала подарок для Холмса – очередную конечность.

Я задумался, не записаться ли в бисексуалы. Удобно, и не приходится ограничивать себя одним скучным полом. Впрочем, девочки, мальчики – все не то. Всего мало. Всего недостаточно.

Всегда недостаточно.

Исполнение 1, 11/?

читать дальше
Мне было пятнадцать, когда мы переехали из Дублина в Бристол. У меня был гипс на левой руке и акцент, который окружающие нашли забавным. Большинство людей притворялись, что не понимают ни слова из того, что я говорю. С другой стороны, когда я избавился от акцента (на это ушел семестр), меня по-прежнему не понимали.

Когда люди слышат «ирландец», они представляют рыжебрового недотепу-пропойцу с оттопыренными ушами. Или думают об ИРА. В крайнем – о лепреконах. Я находился где-то на перекрестке этих понятий.

В средней школе была тоска зеленая, но в старшей оказалось еще хуже. Большую часть времени я проводил, прячась в школьной библиотеке – пропыленная комнатка под самой крышей. Заведовала там женщина со старомодным именем, Марлин или Надин, она была добра ко мне. Надо бы послать ей открытку. В библиотеке было спокойно. Я делал там уроки, пережидал большую перемену и слушал плеер; тяжелый новенький плеер, я сам на него накопил. Никто из моих одноклассников не мог купить себе плеер с карманных денег, и думаю, это была подходящая причина для ненависти, хотя глупо искать причины. Просто хотелось думать, что мне завидуют, или боятся, или попросту неправильно поняли. А сигара оставалась сигарой. Им просто нравилось изводить меня, вот и все.

Впрочем, не так уж мне доставалось. Другим приходилось хуже, а я всегда умел выставить себя идиотом. Я смешил всех до икоты. Потом мишенями для моих шуток стали остальные неудачники. Теперь смеялись не надо мной, а с моей подачи. И все-таки никуда не девалось это ощущение, что я иду по натянутой проволоке – это называлось «профилактическая взбучка», чтобы я не забывал, что своим здесь никогда не стану.

Какое облегчение! Меньше всего я хотел иметь с ними что-то общее. Я знал, что никогда не стану одним из них. Здоровые, прожорливые мальчишки с громким смехом… Они ходили в ярких дутых куртках, в которых были похожи на нахохлившихся тропических птиц. Рюкзаки за плечами, дружба навеки, кексы с марихуаной. Или вот они – руки согнуты в локтях, лбом против ветра, вдох-выдох, серые спортивные шорты обтягивают мускулистые ноги; круг за кругом по стадиону, пока учитель не дунет в свисток. Круг за кругом и мимо ограды, частокол тонких прутьев, снаружи шагали прохожие и наверняка думали: «Что за славные юноши!».

Я таким не был. Во мне не было ничего мужественного; ни широких плеч, ни низкого голоса, ни твердого характера. Я стеснялся размера своей обуви. Решил, что стану геем, когда меня тискали в спортивной раздевалке. В той школе все было спортивным – раздевалки, поля и ученики. Темные следы на полу от спортивной обуви. Спортивные снаряды летели в цель и взрывались спортом, раня всех зазевавшихся.

В раздевалках было много мокрых от пота или воды мальчишек, голых и громких. Они размахивали полотенцами, носились по скамейкам, перевозбужденные после жесткой игры на поле. Их причиндалы свободно покачивались, когда они выходили из душа, расправив плечи и выпятив животы. Отворачиваться или стесняться было нельзя – ясно, как день. Шкафчики грохотали, когда в них кого-то толкали. Дверцы все были погнутые и мятые. Хохот звучал громче дурашливых воплей и остроумных издевок, почти неразличимых в общем шуме. Вода в душе хлестала на всю катушку, воздух становился влажным и спертым, я дышал ртом, из носа текло, сердце колотилось. Меня затирали в угол или к стенке между шкафчиками, начинали щупать, тыкать, а может, прижиматься и дергаться, изображая оргазм. Я смеялся громче других. Чмокал губами и мял в ладони член. Потом приходил учитель и орал, какого хрена мы все еще не одеты.

Почему я выбрал для своей привязанности тех, кто меня мучил? Что за глупый вопрос.

Потому что мог.


***


Адлер казалась опасной женщиной, но в конечном итоге – только женщиной. Мы немного обсудили нашего любимчика. Она пыталась казаться незаинтересованной. Презрительно называла его «младший Холмс» и подшучивала над его джентльменскими манерами: ни единого взгляда ниже глаз, но как удивительно точно он подметил ее параметры. Равнодушие ей удавалось лучше, чем Хупер, но в них обеих было что-то одинаково жалкое.

Впрочем, к делу! Она облизала свои красные губы, опустила взгляд на бокал в руке. К делу, к делу.

– Я не представляю для вас опасности, – солгала, склонившись к моему лицу. – Можете отпустить своих людей.

Я притворился, что обдумываю эту мысль. Огляделся незаметно; кто? Мужчина за угловым столиком читал газету, но вопросительно поднял брови, почувствовав мой взгляд. Я растянул губы в улыбке. Решил, это от Шерлока. Ошибся, конечно.

Мы с Адлер немного поиграли. Встретились в ресторане отеля, потом поднялись в номер – не мог же я привести такую особу в свою замусоренную квартиру! Номер оплачивал Шерлок, кстати – не смешно ли? Секс не имел никакого отношения к нашей маленькой сделке, но нам обоим было скучно, к тому же, мисс Адлер показалась мне несколько озабоченной. Она с большим облегчением распаковала себя, выбравшись из узкого платья. Причиняла боль и наслаждение с большим мастерством. Когда я проснулся, она завтракала в постели; ни следа косметики. Я понял, что это за тип женщин. Обнаженное тело – их лучший костюм, а грим – отсутствие косметики, иллюзия открытости. Такие не перестают играть до последней своей секунды, даже когда вокруг не остается зрителей: они сами к себе выходят на поклон.

Когда я был в душе, она ушла. Я выписался из номера лишь к вечеру – целый день лежал на широкой кровати, смотрел кабельное и донимал службу доставки. Меня удивило терпение Шерлока – он позвонил, только когда стемнело. Должно быть, доктор отлучился в магазин. Я вышел на балкон в халате, закинул пластинку жвачки в рот. Шерлок звучал раздраженно: снова на пластырях? Я испытывал на прочность его нервы, а после сообщил по большому секрету, что просил пощады. Дважды.

– Знаешь, ты устроил мне отличный уикенд, – промурлыкал я в трубку, стряхивая снег с балконной ограды. – Будем считать это рождественским подарком. За мной должок.

– Ты знаешь, что я хочу найти под елкой, – ровно сказал он.

Да. Я знал.

Несколько цифр, номер рейса. Одна короткая смс-ка – и что за переполох в Британском правительстве! Ох, это было красиво. Я выбросил телефон в урну рядом с аэропортом – мне показалось, они оценят шутку.

– Твой брат в бешенстве?

– Близок к тому, – Шерлок опустился на стул. – Почему у тебя нет кресла? – раздраженно поинтересовался он, разглядывая комнату, будто очутился тут впервые. – Он был в панике, и думаю, заедал ее пирожными. Запивал бурбоном. Выглядел ужасно, во всяком случае. Но я спас его карьеру в последнюю секунду – а заодно и государственный бюджет. Возможно, теперь меня посвятят в рыцари.

– А что с той женщиной?

Он поднял на меня свои глаза – блеклые, почти белые. Острый взгляд оцарапал кожу.

– Ей обещали защиту. Она покинула страну прошлым утром.

– Ты будешь скучать по ней?

Шерлок досадливо поморщился, но затем сказал:

– Она умна.

– Ум – это новая сексуальность, не так ли? Теперь тебе снятся мокрые сны, Шерлок, детка?

И снова этот взгляд.

– Ты назвал меня девственником.

– А это не так?

Вздохнув, Шерлок откинулся на спинку стула, запрокинул голову. Выставил беззащитную белую шею с выступающим кадыком. Я подошел ближе, обхватил ладонями его горло, обводя большим пальцем выступ. Нежно, осторожно – пока. Шерлок глядел в потолок, не моргая. На лице застыло выражение мучительной скуки. Я тренировал это выражение перед зеркалом – безрезультатно. Мое лицо слишком выразительно, мимика слишком экспрессивна.

– Я уже говорил однажды, но видимо, выразился недостаточно четко, – сказал Шерлок. Голос его звучал иначе, ведь я сжимал его горло. – Отношения меня не интересуют.

– А кто здесь говорит про отношения?

Я наклонился и прихватил губами адамово яблоко. Под моими пальцами бился пульс – будто я сжимал в руках птицу, сжимал все крепче, желая раздавить…

Я оказался на полу, Шерлок сверху. Мое плечо было вывихнуто, запястье крепко сжимали холодные пальцы. Другой рукой Шерлок сжимал мои волосы на затылке, вжимая меня лицом в половицы.

– Тогда скажу иначе. Меня не интересует ничего из того, что ты можешь предложить.

Он ошибался. Кое-что я смог ему предложить; правда, у него не было никакой возможности отказаться, но это было интересно. Это ведь было интересно, Шерлок?

– Польщен твоим вниманием, но нет, – он сидел на мне верхом, не спеша отпускать. Его голос звучал спокойно, но я еще помнил быстрые толчки пульса. Я чувствовал крепкую хватку пальцев на запястье – крепче, чем требовала ситуация.

– Недостаточно умен для тебя? – спросил я, задыхаясь. Стало вдруг смешно, и его пальцы сжались сильнее, будто в судороге. – Недостаточно сексуален? Или ты предпочитаешь мужчин в свитерах?

– Я не предпочитаю мужчин, – произнес он жестко, отпустил меня, буквально отпихнул от себя. Брезгливое выражение на его лице мигом сменилось холодной вежливостью. – Хотя это сейчас и считается нормальным.

– Я знаю, – запястье болело, мой собственный пульс разрывал кожу, улыбка – лицо. – Девственник в тридцать лет – вот это уже ненормально. Что такое, Шерлок? Проблемы на нижнем этаже? Моральная травма? Тебе трахал папочка? Расскажи Джимми, будь умницей.

– Найди себе дружка, – бросил он через плечо, уже надевая пальто. – Или справься с этим как-нибудь. Ты нужен мне вменяемым – я не справлюсь без своего актера.

Я купил для него кресло.

Ох, автор...
Долгожданная прода, а WTF высосала все соки, и читать нет сил вообще ничего
Но обязуюсь прочитать потом, когда немного отпустит после вчерашней выкладки.

Alves, как человек, дописавший текст на один фест, и принявшийся за другой, я вас очень понимаю

Ах, как хорошо!
Спортивные снаряды летели в цель и взрывались спортом, раня всех зазевавшихся.
Ну, красота же!

Обожаю Вашего Ричарда Брука, просто маг-перевертыш))
Особое удовольствие доставила сцена с Мораном и наушникми! Такой Ричард начинает пугать!
Перевоплощение по ходу повествования происходит неспешно и оттого убедительно.

Обнаженное тело – их лучший костюм, а грим – отсутствие косметики, иллюзия открытости.
Интересное наблюдение.

В общем мне очень-очень нравится, желаю автору вдохновения и времени на написание продолжения!

Ух ты, продолжение! У меня не было интернета, но теперь-то я почитаааю ))) обещаю и дальше радовать вас отзывами, автор )