читать дальшеВ Риме стоит июльская жара. Даже вечером жарко настолько, что кажется, будто воздух плавится и течет, омывает тело своим горячим потоком и уплывает дальше. Балкон открыт настежь, но занавески не колышутся. Мертвый штиль. И тишина. Они не нарушают ее ни единым звуком, сидя на кровати в гостиничном номере. У Этой Женщины в руках расческа с мелкими тонкими зубцами. Они скользят по кудрям Шерлока, по коже головы… Похоже на ее ногти. На ее пальцы, которые она тоже любит запускать ему в волосы. Ей нравится. Шерлок не возражает. На самом деле, ему нравится тоже.
Их молчание совсем не такое, как этот воздух. Не тягостное, не душное — такое, которое бывает, когда люди не знают, что сказать друг другу. Они прекрасно знают, что могут сказать, поэтому молчат. Они могут молчать часами, несмотря на то, что видятся очень редко и совсем ненадолго. Им хорошо и так, хорошо молчать. Людей, с которыми ему нравится молчать, Шерлок может пересчитать по пальцам одной руки. Это значит… много чего. Но об этом он тоже не будет говорить. Незачем. И так все понятно.
Слишком жарко для секса. Так она сказала, перед тем, как начать его расчесывать. Шерлок, разумеется, немедленно удивился, что в мире есть хоть какие-то обстоятельства, которые она считает неподходящими для секса. Эта Женщина, разумеется, восприняла его слова, как комплимент. Возможно, это он и был… Но на самом деле все это не важно. Они оба знают. Они могут не заниматься сексом. Могут не говорить друг другу ни слова. Сидеть в разных концах комнаты. Все это ничем и ничуть не мешает… получать удовольствие от присутствия друг друга. Это, безусловно, удовольствие. Приятная вредная привычка, от которой Шерлок почему-то совершенно не хочет избавляться. Расческа скользит по волосам…
В какой-то момент она тянет слишком сильно, и он недовольно фыркает, поморщившись. — Извини. — Нет. Ничего. Короткая пауза. — Мне нравится, что ты разрешаешь мне делать тебе больно. Шерлок снова фыркает. — Большая ошибка с моей стороны. — Разумеется. Но ты все равно будешь мне разрешать. Как и всегда. — Буду, — соглашается он, потому что Эта Женщина совершенно права. Комнату снова наполняет тишина, не нарушаемая ничем, кроме их дыхания. — А может быть я ведьма, — неожиданно раздается тихий шепот прямо возле его уха. — Что?.. — удивляется Шерлок. — Ведьма. Подсыпаю тебе приворотное зелье в суп… Или, скажем, эта расческа. Мало ли какие заклинания я произношу про себя, пока тебя расчесываю…
Он усмехается. Если бы он хоть на секунду и немного верил в магию, это было бы очень простое объяснение всему. Тому, как он ждет раз за разом очередного появления Этой Женщины из ниоткуда, как запоминает каждую минуту до того момента, когда она снова исчезнет вникуда — и долги месяцы он не будет знать, где она и что с ней… Пока она снова не появится. В Риме. В Париже. В Акапулько. В Шанхае. Где угодно. Как угодно. Это было бы очень простое объяснение тому месту, которое она занимает в его жизни. Только магии не существует. И простых объяснений тоже.
— Сегодня полнолуние, — нарушает Шерлок очередную молчаливую паузу, уставившись в душную ночь за балконной дверью. Мертвый штиль. Ясно. Огромная летняя луна плывет над Вечным городом, заливая его своим бледно-медовым светом. — Боишься, что я улечу в окно на шабаш в здешних холмах? — весело спрашивает Эта Женщина. — Нет. — Не боишься? — Не улетишь. Даже если тебя там очень ждут для важного ритуала. — Почему нет? — Потому что я здесь. Он оборачивается — и практически утыкается в нее носом. Лицом к лицу, глаза в глаза. Так их разница в росте практически незаметна. Она вздыхает и медленно проводит пальцами по его щеке вниз, до подбородка. Жест, который он очень хорошо знает и очень хорошо помнит. Крайнее проявление сентиментальности, которое она себе позволяет в отношении него… — Ты тоже подсыпаешь мне приворотное зелье в суп? — Может быть. Я же химик. — Да. Я никуда не улечу. Ни на шабаш, ни на самолете. Как минимум, в ближайшие двадцать четыре часа. — Сорок восемь, — говорит Шерлок. И это крайнее проявление сентиментальности, которое может себе позволить он.
Под балконом трещит цикада. Дневная духота уходит, утекает между холмов, растворяется в бледном лунном свете. Расческа с мелкими тонкими зубцами валяется на полу. Для секса уже не слишком жарко, думает Шерлок, в Исламабаде было градуса на три больше.
Шерлок, разумеется, немедленно удивился, что в мире есть хоть какие-то обстоятельства, которые она считает неподходящими для секса. Это прелестно. Начиная вот с этого момента читала с непрекращающейся улыбкой на губах. И в целом - просто класс! Очень трогательно. Спасибо!
читать дальшеКормить Эту Женщину было чрезвычайным удовольствием, за которое приходилось расплачиваться очень дорого: временем ожидания её появления в ресторане. Ирэн всегда опаздывала, и было невозможно рассчитать, на сколько она задержится на сей раз. Шерлок раздражался, но приходил вовремя, чтобы ждать и не знать, чем себя занять. Окружающие были скучными и легко читаемыми, в итоге, чтобы не смотреть на них, Шерлоку сейчас приходилось смотреть на рекламу за окном, на которой была изображена Бефана. Именно от Ирэн Шерлок знал, что старуха на метле с мешком игрушек и сластей была ведьмой, приносящей новогодние подарки итальянским детям. Как Санта-Клаус, который приносит подарки английским. Абсолютно бесполезная информация, которую Шерлок не удалял с ворохом прочей, столь же бесполезной и памятной. Сам факт того, что ему хотелось помнить мелочи, связанные с Ирэн, был слишком кричащим, потому Шерлок почитал необходимым молчать о нём. Даже в Чертогах. Женщина учила его лгать себе, чтобы Шерлок не задавался вопросом , почему ему так нравилось кормить её, наблюдая за не всегда изящными манерами. Ирэн в его компании ела с удовольствием, и именно это чувственное наслаждение, было темой, которую не стоило поднимать в мыслях. Даже если именно его Шерлок сейчас ждал. Он заметил её еще у входа, но вскочил, только когда Ирэн подошла к столу. Поздоровался, усаживая, вдохнул аромат духов – восточных, ярких, в которых мешались запахи ванили, кожи и ладана. Вовсе ненужное напоминание об их пакистанском приключении. И что она пытается этим сказать? Впрочем, неважно. Если не захочется, он всегда может не услышать лишних подтекстов. Они говорили о погоде, и в каждом слове крылись цистерны иронии. Как будто им больше нечего было сказать. Хотя скорее было незачем. Когда белые ньокки на белой тарелке опустились на чёрную подставку перед Ирэн, Шерлок уже рассказывал ей об одном небольшом деле, решённом им накануне. Чуть менее скучно, чем разговор о погоде. Пока Ирэн жевала, Шерлок излагал. Подробно, чтобы она могла увидеть место преступления вместе с ним: и спальню, и привязанного к кровати мужчину, для которого любовная игра стала последней в жизни, и брошенный нож с вытертыми второпях отпечатками, и позабытую расческу с парой окрашенных светлых волосков, и рыдающую черноволосую жену. Он не успел договорить, а Ирэн уже догадалась, что убила жена, пытаясь свалить всё на помощницу жертвы, в которой жена подозревала свою соперницу. История преступления и мотив – всё сразу. Это правда было просто, но совместное решение даже такой простой задачки доставило колоссальное удовольствие. Чувственное. Телесное. Шерлок чуть пересел, чтобы было удобнее, и, полуприкрыв глаза, любовался Ирэн. Он хотел запомнить этот вечер. Он хотел, чтобы она сейчас встала, промокнула губы и позвала его за собой. Он хотел быть с Этой Женщиной.
-
-
30.10.2014 в 02:15читать дальше
-
-
30.10.2014 в 02:21Это прелестно. Начиная вот с этого момента читала с непрекращающейся улыбкой на губах.
И в целом - просто класс! Очень трогательно. Спасибо!
-
-
30.10.2014 в 05:15душная ночь. Мертвый штиль. Ясно. Огромная летняя луна плывет - красиво
медленно )) сантименты )
Хорошая история, спасибо
-
-
30.10.2014 в 09:16Очень живо, ярко и здорово.
И хочется ещё.Спасибо, автор.Вы сделали мне красиво.
довольный заказчик
-
-
30.10.2014 в 11:38-
-
30.10.2014 в 11:39-
-
30.10.2014 в 12:09-
-
30.10.2014 в 15:54Часть 1/1, 420 слов
читать дальше
-
-
30.10.2014 в 16:44Спасибо большущее, автор 2.
-
-
30.10.2014 в 17:00