Заказчик уже понял, что задним умом крепок слегка промахнулся, и заявка уместнее смотрелась бы в качестве кинка. Коралл, давайте ждать автора вместе))) Заказчик.
от авторадорогой Заказчик, у меня есть смутное подозрение, что вы хотели немножко не того, но поскольку ваша замечательная заявка не ставит жестких рамок, я бестрепетной рукой выкладываю написавшееся и сажусь рядом с вами ждать других вариантов исполнения.)) варнинги: первый и главный: автор чесал свои кинки, несмотря на неуместность этого на данном фесте так что обоснуй хромает, также возможен небольшой ООС. рейтинг: на поцелуях камера деликатно отъезжает на камин. 13 тыс. слов
Исполнение № 1, 1/10
читать дальшеИнспектор Скотланд-Ярда Грегори Лестрейд шел домой через парк в пятницу вечером. Утомительная неделя, слава богу, подошла к концу, и Грегори предвкушал, как выпьет чашку чая, примет душ, завалится спать, и проснется только утром понедельника от звонка будильника. Возможно, он прервет сон в воскресенье для просмотра футбольного матча, но не больше, чем на пару часов. Подобные мечты чаще всего оставались мечтами, но предаваться им все равно было ужасно приятно. В очередной раз глянув вперед, Грегори увидел трех сомнительных типов, стоящих у скамейки, на которой сидел мужчина. Слегка нахмурившись, он немного ускорил шаг чтобы оказаться поближе к месту возможного происшествия, но к моменту, когда он дошел до скамейки, троица уже уходила прочь. – Все нормально? – на всякий случай решил спросить Грегори у сидящего на скамейке мужчины, точнее – молодого парня в дорогом костюме. Парень поднял на него взгляд и прохладно улыбнулся. – Да, все хорошо. – Просто я увидел этих троих ребят, и подумал... – Вы подумали совершенно правильно, – улыбка молодого человека стала чуть теплей, – но я с ними поговорил, и мне удалось убедить их, что мой пиджак не принесет им счастья. Их главарь из неполной семьи, мать пьет, успеваемость в школе низкая, отсюда желание самоутвердиться, – юноша слегка пожал плечами. – Обычная история. – Ну, если вы так говорите... – слегка озадаченно проговорил Грегори. – А откуда вы знаете про мать и успеваемость, разве вы с ним знакомы? – Просто увидел, – немного рассеянно ответил молодой человек, – ничего сложного, тем более что у большей части шпаны ситуация точно такая же. Возможно даже, он подумает над тем, что я ему сказал, и не попадет в восемнадцать лет в тюрьму за кражу. – Вы сидите по вечерам в парке, чтобы наставлять на путь истинный подростков из неблагополучных семей, желающих вас ограбить? – усмехнулся Грегори. – Предпочитаю более глобальные методы, – лениво растягивая слова, ответил парень, – такие вопросы правильнее решать на правительственном уровне. Повышать качество образования психологов, создавать реабилитационные центры, вести с населением работу, чтобы такие вот подростки не боялись приходить туда и говорить о своих проблемах. Возможно, я смогу заняться этим, – несколько неожиданно закончил он. – А в парк я пришел потому, что мне надо обдумать один вопрос, и я надеялся, что мне будет легче сделать это в непривычной обстановке. – Проблемы с девушкой? – Грегори почему-то не хотелось уходить от необычного собеседника, тем более что настроение было отличное, оттягивание момента встречи с подушкой только усиливало предвкушение, и он был не прочь минут десять поболтать. – С работой, – лаконично ответил парень. Он посмотрел на Грегори, и его глаза зажглись лукавством. – Как – ну, рассуждая теоретически, конечно, – заставить человека сделать то, чего он делать не хочет, если не имеешь на него никаких рычагов давления? – Подкупить? – весело предложил Грегори первое, что пришло на ум. – У меня пока недостаточно денег, – в тон ему ответил парень. – Гнусный шантаж? – Увы; он не то, чтобы безгрешен, но добыть достаточно весомые доказательства не получается, он не дурак и не оставляет их там, где до них можно добраться. Конечно, многое видно, но чаще всего – только мне, – парень с легким интересом смотрел на инспектора, ожидая новых идей. – Ну, тогда остается только убийство, – засмеялся Грегори. – В данной ситуации это нерационально, – отозвался его собеседник, и Грегори каким-то образом почувствовал, что хотя конкретно эти слова были шуткой, в другой ситуации предложение могло бы рассматриваться со всем тщанием. Смеяться расхотелось. Грегори уже совсем было собрался попрощаться и пойти все-таки спать, как молодой человек, улыбнувшись, спросил: – Так что же все-таки тут можно сделать? Усталость, ветреный вечер и парень со странными вопросами, которые по отдельности должны были бы загнать инспектора домой, в совокупности почему-то возымели противоположный эффект. Грегори сел на скамейку рядом с парнем и задумался над вопросом. – Знаешь... – медленно начал он, – я бы сказал, что к человеку надо найти подход. Не шантажом или угрозами – просто убедить его в том, что вам нужно одно и тоже, хотя бы в краткосрочной перспективе. Или что хоть ему это и не нужно, но приятно будет сделать это для тебя. Кажется, в психологии что-то такое есть, про то, чтобы расположить к себе человека. – Ему совершенно точно это не нужно, и он не будет ничего делать для меня. Он меня терпеть не может. – Ну, может не лично для тебя. Что-то вроде услуги, как взаимное одолжение, понимаешь? Мне кажется, – Грегори посмотрел на собеседника, слушающего его с холодным, чуть надменным видом, – ты слишком привык все анализировать. Иногда нужно просто поговорить с человеком. Я не знаю, что у тебя за дела, где ты работаешь и кого и в чем тебе нужно убедить, но мне кажется что у тебя сейчас та же проблема, что была когда-то у меня. Ты совершенно точно знаешь, как правильно, и пытаешься продавить свое знание насильно, принудительно вложить его в умы людей. Когда я начинал работать, я часто обходил такие вот парки как патрульный, и видел таких же ребят, как те, с которым ты разговаривал недавно. Я тоже пытался им объяснить, что они неправы, и надо жить по-другому. У меня редко что-то получалось, потому что люди обычно чувствуют, когда ты злишься и осуждаешь их или их образ жизни, и воспринимают сказанное тобой в штыки. Главным должно быть желание помочь, а не сделать все как положено. Я не говорю, что тому мальчику не пойдет на пользу то, что ты сказал ему – очень может быть, что он действительно доучится, найдет работу и станет хорошим человеком. Но я видел аналогичный эффект просто от хорошего обращения... человек видел немного тепла и понимания от того, от кого его не ждал – такие люди вообще ничего хорошего обычно не ждут – и это давало им силы пытаться жить лучше. Пусть единичные случаи, но они были, я видел их. Я не предлагаю тебе немедленно бежать и ведрами изливать на того человека душевное тепло. Я просто хочу сказать, что тебе, возможно, надо попробовать перестать все анализировать и раскладывать по полочкам и попробовать понять человека. Не препарировать, а понять, по-человечески. И сделать что-то не в рамках жесткой сделки, а как жест доброй воли. Может, так ты изменишь его мнение о тебе и он пойдет на уступку, которую тебе так хочется от него получить? Грегори замолчал, не очень понимая, зачем ему понадобилось толкать эту маловнятную речь, и чувствуя себя гораздо более усталым, чем пятнадцать минут назад. Парень смотрел на него странным взглядом, который Грегори не мог идентифицировать – вероятнее всего, из-за сумерек, мягко окутавших парк. – В психологии это формулируется немного по-другому, – наконец сказал парень. – Ну, я и не психолог, – пожал плечами Грегори. – Но я верю, потому что видел не раз, что человеку нельзя сделать хорошо и правильно насильно. Помнишь, как говорил Аль Капоне? – "Добрым словом и пистолетом можно добиться куда большего, чем одним только добрым словом"? – Именно. Но обрати внимание, что доброе слово все же не было выкинуто из комбинации. А раз у тебя, как я понимаю, все равно нет пистолета... – Грегори развел руками и прикрыл глаза. Минут пять они посидели в молчании. Потом парень встал со скамейки и застегнул пиджак. – Мне пора, – негромко сказал он, – спасибо за разговор... за все. – Да не за что, – чуть удивленно ответил Грегори, и парень, помедлив секунду, повернулся и пошел прочь по аллее.
***
Несколько недель спустя Грегори сидел в своем кабинете поздно вечером, в сотый раз вчитываясь в материалы дела и пытаясь понять, что же хочет сказать ему его интуиция. Подозреваемый с достаточным комплектом улик сидел в камере, дело можно было считать раскрытым и идти домой, но Грегори чувствовал – что-то здесь не так. В очередной раз рассеянно подняв глаза на монитор, он увидел в правом нижнем углу экрана конвертик, и открыл почту. "Убийца не племянник, а муж, – гласило сообщение. – У него ложное алиби. Посмотри фотографию №34 – на пиджаке у Чарльза Лэнтона видна относительно свежая краска, а в его загородном доме идет ремонт". Грегори откинулся на спинку стула и глубоко вздохнул. Если Чарльз Лэнтон ездил за город, то при самых благоприятных условиях, даже если не заходить в дом, он потратил пять часов. Возможность накнуться на окрашенный забор, есть, конечно, и в городе, но она минимальна. Кроме того... инспектор покрутился в кресле, примериваясь, где останется пятно, если неудачно прислониться к доске или столбу... рукав испачкался бы в другом месте. Раз краска относительно свежая... Грегори всмотрелся в указанную фотографию – по счастью, нужный рукав получился очень хорошо, и краска действительно не начала отшелушиваться, как бывает когда она сильно высыхает. Не говоря о том, что Чарльз Лэнтон не стал бы ходить в грязном пиджаке. А значит, он никак не мог в то же время пить пиво в своей лондонской квартире со своим другом Гордоном, что, в свою очередь, означает для друга Гордона большие неприятности.
читать дальшеГрегори снова взялся за показания свидетелей, и выхватил фразу, на которую не обращал внимания раньше. Общая знакомая Чарльза Лэнтона, Гордона и его покойной жены упоминала о пристрастии Чарльза к азартным играм. Поскольку у убитой не было детей, все ее состояние переходило другу Гордону. И друг Гордон, конечно же, не отказался бы поделиться с другом Чарльзом некоторым количеством наследства за алиби. Что делает человека, столь не вовремя затеявшего ремонт, по меньшей мере соучастником, а, возможно, и организатором. Деньги требовались ему, очевидно, больше чем Гордону, который не имел столь разорительных пороков и тратился разве на недорогих шлюх. В пользу первой версии говорило то, что он уехал за город, но, с другой стороны, у подельника могли просто не выдержать нервы, отчего он и решил слегка ускорить уже спланированные события. Инспектор захлопнул папку и довольно зажмурился: сталкиваться с проявлениями не самых возвышенных качеств человеческой натуры не доставляло ему радости, зато он только что спас от тюрьмы невиновного человека. Дальше уже дело техники: не может быть, чтобы Чарльза никто не видел во время поездки, значит остается лишь поиск свидетелей и просмотр камер наблюдения, чтобы не тащить в суд пиджак с пятном краски. Вот теперь можно и домой. Открыв глаза, Грегори посмотрел на монитор, и только сейчас задумался: от кого же пришло письмо? Кто знал про фотографию №34? Дело не имело грифа "совершенно секретно", но все же доступ к материалам полиции получить не так уж просто. Тогда откуда?.. Сил размышлять еще и об этом у Грегори уже не оставалось, но он решил завтра с утра попросить специалистов по безопасности проверить его почту, чтобы установить, откуда пришло письмо. Утром письма в ящике не оказалось.
***
Через пару дней Грегори вышел с работы, дошел до угла, прикидывая, не купить ли ему стаканчик чаю, чтобы выпить по дороге домой, и увидел парня из парка, который стоял, облокотившись о спортивную машину. Грегори не очень хорошо разбирался в автомобилях, но с первого взгляда было понятно, что это очень дорогая и очень хорошая машина. Грегори посмотрел на него вопросительно, парень улыбнулся и приветственно махнул рукой.. – Привет, – подошел к нему Грегори. – Здравствуй. Я тебе не представился тогда. Майкрофт Холмс. – Необычное имя, – инспектор пожал протянутую руку. – Грегори Лестрейд. – Очень приятно, – улыбнулся Майкрофт. – У меня свободный вечер, не хочешь поужинать? Или погулять где-нибудь? – Ужинать вроде бы не хочется, а гулять у меня, по правде сказать, как-то нет сил. Тяжелая неделя. – Ты когда ел в последний раз? – строго спросил Майкрофт. Грегори честно постарался вспомнить. – Утром. Потом было совещание, потом вызов... обеда как-то не случилось. Но я и не голоден. – Тебе кажется, – непререкаемым тоном сообщил ему Майкрофт, – от усталости. Сейчас начнешь есть и аппетит появится. Садись, – не дожидаясь ответа, он обошел машину и сел на водительское место. Грегори послушно влез в салон, и только тогда сообразил, что вовсе не собирался ехать на ужин с виденным раз в жизни парнем на дорогой тачке. Обдумывая, не разозлиться ли ему на подобную бесцеремонность, и подавляя слегка нервозную веселость от нелепости ситуации, он молчал до самого ресторана, куда привез его парень с необычным именем. Ресторан оказался хорошим ровно насколько, чтобы получить удовольствие от талантов здешнего повара, и непафосным точно в той степени, чтобы простой полицейский чувствовал себя комфортно даже в одежде, пережившей вызов к трупу в палисадник после дождя. В ожидании заказа Грегори откинулся спинку стула и признал, что, возможно, идея поужинать была не так и плоха. – Как дела на работе? – нейтральным тоном начал разговор Майкрофт. – Нормально, – пожал плечами инспектор, – сегодня дописал отчет по одному делу... Мне с ним помогли, представляешь? – добавил он, осененный внезапной догадкой. Взгляд Майкрофта на какую-то долю секунды скользнул вниз, но этого оказалось достаточно, чтобы догадка превратилась в уверенность. – Разве это так уж необычно? Ведь у полиции должны быть осведомители, агенты, напарники, в конце концов... – Да, разумеется. Но осведомители обычно не знают точную нумерацию фотографий в деле, агент не стал бы пользоваться общеизвестной электронной почтой, а напарники были уверены, что убийца пойман. Майкрофт улыбнулся одними глазами. – Ну что ж, если помощь была уместна, я очень рад. А я же позвал тебя поужинать не просто так, – продолжал он, когда им принесли заказ. – Подумал, что тебе будет интересно узнать, чем закончилось мое дело, про которое я размышлял тогда в парке, – Грегори кивнул и заинтересованно посмотрел на собеседника, не отрываясь от восхитительно приготовленного мяса. Майкрофт оказался прав, аппетит проснулся просто зверский. – У того человека есть сын, – инспектор поперхнулся, хотя и понимал, что едва ли ему сейчас расскажут про киднеппинг с расчлененкой. Майкрофт, видимо, догадавшись о его ассоциациях, засмеялся. – Нет-нет, никакого криминала, не волнуйся. Так вот, этот самый сын периодически приезжал к отцу на работу, где мне и удалось с ним познакомиться. Как нетрудно было заметить, сын обижался на отца за то, что тот не уделял ему достаточно внимания, когда он был маленьким, и полагал что отец занимается не стоящей внимания бюрократией. Я кое-что объяснил ему, рассказал пару историй, в которых фигурировал его отец – ничего особенного, просто расстановка акцентов и объяснение реалий. Сделал бескорыстное доброе дело по твоему совету, – усмехнулся он. – И вот несколько дней назад тот человек зашел ко мне, и сказал, что я, возможно, не такая бесчувственная и скользкая тварь, какой он меня полагал. – Грегори засмеялся. – Ну, слова были, конечно, другие, я передаю тебе общий смысл. Он не сделал того, что мне было нужно, но сделал кое-что другое, и самое главное – представил меня одному человеку, своего другу. Полагаю, что получу желаемое в ближайшем будущем, хотя и другим путем. – Майкрофт радостно ухмыльнулся и запустил вилку в салат. – Здорово, – искренне улыбнулся Грегори, – я очень рад. Значит, мои рассуждения пригодились? – Да, – кивнул Майкрофт, – ты говорил с непривычной точки зрения. Ты подсказал мне не выход, но то, как можно взглянуть на ситуацию, чтобы его найти. А я не люблю ходить в должниках, поэтому... – Послал мне то письмо, – закончил инспектор. – ...пригласил тебя на ужин, – с нажимом закончил Майкрофт. – Хорошо, ужин так ужин, – Грегори поднял руки ладонями вверх, показывая, что сдается. Настроение было отличным, а удача парня из парка, непонятно почему, очень его порадовала. Выйдя из ресторана, Майкрофт вопросительно посмотрел на Грегори. – Домой? Или, может, все-таки погуляем? После ужина силы вернулись, вечер был чудным, и Грегори согласился на прогулку. Они шли по парку, Майкрофт рассказывал какие-то байки, позволявшие сделать вывод о том, что он работает – или же по праву рождения вращается – в кругу дипломатов, политиков и людей с аналогичным мышлением. Отсюда, видимо, и привычка все просчитывать, именно привычка, потому что ум Майкрофта, хотя и без сомнения аналитический и очень острый, умел воспринимать и красоту. Грегори с удовольствием слушал, отвечал, сам что-то рассказывал, стараясь вспоминать забавные случаи, которых в его работе хватало почти так же, как и трагических (хотя чаще всего они переплетались), и чувствовал себя хорошо и уютно. Вечером, уже в полусне, у него мелькнула мысль, что все это очень уж походило на свидание.
***
Ужины стали традицией. Хотя точнее было бы сказать, что традицией стали встречи, потому что Грегори с Майкрофтом ходили иногда в парк, иногда в театр, а пару раз даже на какой-то дурацкий блокбастер в кино. Но ужины обычно преобладали – инспектор очень часто успевал в течение дня, самое большее, сжевать на ходу гамбургер, и к вечеру на культурную программу сил уже не оставалось. Иногда Грегори задавался вопросом, зачем молодому, явно богатому и успешному парню понадобился не блещущий никакими особыми талантами полицейский вдвое его старше. История о благодарности за помощь, изначально довольно сомнительная, явно не могла объяснить месяц довольно плотных встреч. Романтический интерес Грегори, после некоторых раздумий, отмел как маловероятный – не то, чтобы он считал себя безнадежно непривлекательным, но и на Алена Делона никак не тянул, особенно после работы. Да и Майкрофт ни разу не выказал интереса. Единственая причина, которую Грегори смог придумать, заключалась в том, что молодого дипломата потянуло на экзотику. Вряд ли Майкрофту, в его эмпиреях, часто приходилось общаться с простыми смертными. Да он даже на кинотеатр смотрел с большим сомнением, и явно понятия не имел о том, что такое "Трансформеры", хотя и мог прочесть лекцию по творчеству Феллини. Такие мысли не слишком льстили, поскольку получалось, что на месте Грегори мог оказаться кто угодно, но других объяснений он придумать не мог, а спросить у Майкрофта напрямую почему-то не решался. Несмотря на различие в возрасте, круге общения и материальном положении, общаться с Майкрофтом Грегори было легко и приятно. Тот никогда не язвил на его счет, хотя явно превосходил собеседника логическим умом, и ни в чем не демонстрировал превосходства. Однажды Грегори поймал себя на том, что уже полчаса восторженно расписывает, какая умница его Элис, и что она получила первое место на олимпиаде по математике, несомненно, совершенно заслуженно; впрочем, воздавая должное объективности комиссии, совершенно очевидно, что прийти к другому решению было бы невозможно. Спохватившись, что Майкрофту, должно быть, не очень интересно слушать про успехи его десятилетней дочери, Грегори смутился и даже пробормотал какие-то извинения, на что собеседник совершенно спокойно сказал, что ему очень интересно. И в нескольких дальнейших разговорах задавал вопросы, которые указывали на то, что ему, во-первых, действительно небезразлично что происходит у детей Грегори, а во-вторых, что он внимательно слушает и запоминает все, что Грегори рассказывает. Это было удивительно, но приятно.
После пары месяцев вечерних встреч последовало приглашение в субботу за город. Все попытки Грегори вызнать, что же там будет, потерпели неудачу – Майкрофт только загадочно улыбался, и молчал, как русский партизан на допросе в гестапо. Прибыв в назначенный час по указанному адресу, Грегори обнаружил там, ни много ни мало, гоночный трек, и сверкающего азартной улыбкой Майкрофта в компании с еще одним парнем. Они нарезали круги вокруг машины Майкрофта, которую, как Грегори уже успел понять, он очень любил. Конечно, Грегори часто видел Майкрофта за рулем, но полагал, что это просто изящная игрушка, признак статуса. Теперь оказывалось, что Майкрофт по-настоящему любит ездить – такого радостного оживления Грегори на его лице видеть не доводилось. Посмотрев на маршрут, инспектор несколько помрачнел. Он не очень разбирался в гонках, но трасса определенно не выглядела простой. Однако подскочивший Майкрофт столь явно обрадовался ему, и так доволен был своим участием в соревнованиях, что Грегори хватило только на осторожный вопрос: "Ты уверен, что это безопасно?" Майкрофт, как и следовало ожидать, отмахнулся, и продолжил оживленно болтать о двигателе, шинах, покрытии на трассе и прочих специальных деталях. Перед самым стартом Грегори все же не выдержал, и взяв Майкрофта за плечи, заглянул ему в глаза. – Пожалуйста, будь осторожен. Тот задержал на нем взгляд, мягко улыбнулся чему-то, и успокаивающе проведя ладонью по руке Грегори, пошел к машине. Завоеванное другом второе место пару раз чуть не заставило Грегори поседеть и пожалеть об отсутствии валерьянки. Но когда после награждения Майкрофт почти подбежал к нему, широко улыбаясь, и спрашивая, понравилось ли ему, сказать правду у Грегори не повернулся язык. Впрочем, не так уж он и соврал, потому что Майкрофт на водительском месте, с сосредоточенным лицом, сжимающий кожаный руль изящными пальцами, выглядел таким... смотрелся так... ну, неважно. Майкрофт отошел к своим друзьям, и Грегори, глядя на него, впервые ощутил разницу в возрасте. В ресторанах, кино, на прогулках она совсем не мешала, пожалуй, даже наоборот: Майкрофт не уступал инспектору в уме – даже превосходил его, – а Грегори был мудрее и спокойней в силу большего жизненного опыта и отсутствия юношеского максимализма, от которого не застрахованы даже самые умные люди, когда им всего двадцать лет. Но сейчас, глядя на группку ребят, весело смеющихся над какой-то шуткой, Грегори остро почувствовал, что в некоторых аспектах жизни друга ему никогда не стать большим, чем просто наблюдателем. Майкрофт оглянулся на него, и Грегори, выбросив из головы дурацкие мысли, улыбнулся и показал большой палец.
***
В какую-то из последующих суббот, когда Грегори забрал детей у бывшей жены, и они как раз решали, куда бы отправиться, позвонил Майкрофт, и сказал, что матери пришлось уехать, домработница подхватила грипп, и брат (о существовании которого инспектор, к своему стыду, даже не подозревал) остался на его попечении. Не хочет ли Грегори сходить куда-нибудь всем вместе? Не подумав, что может представлять из себя брат такого человека, как Майкрофт, инспектор согласился. Майкрофт, как договорились, ждал его на углу улицы. Рядом стоял нескладный подросток, одетый в простую, но дорогую одежду, ни капли не похожий на брата, если не считать гордой посадки головы и совершенно идентичной привычки презрительно прищуривать глаза. Грегори вышел из машины, и, улыбаясь, подошел к ним. – Привет. – Привет. Мой брат, Шерлок. Шерлок – инспектор полиции Скотланд-Ярда Грегори Лестрейд. – Здравствуйте, – вежливо произнес мальчик. – Скажите, пожалуйста, у вас ведь есть доступ к нераскрытым делам? – Шерлок, перестань, – велел Майкрофт, опередив Грегори, который, впрочем, все равно не знал что ответить. – Извини, Грегори, последнее время он оставил идею стать пиратом и теперь собирается стать детективом. Везде ищет возможности для практики. Обычно находит, и не стесняется оповестить об этом всех в зоне прямой слышимости. Честно говоря, я уже думаю что стезя пирата куда безопаснее – желающих его прибить было бы гораздо меньше. Шерлок тяжело вздохнул и полез в машину. Ехать решили в парк аттракционов, поскольку не смогли найти ни интересный всем фильм, ни интересную всем выставку, а сахарную вату, как оказалось, любят более-менее все (тут Шерлок почему-то ехидно посмотрел на Майкрофта, а тот чопорно поджал губы и гордо отвернулся). У самого входа выстроился ряд тиров (логично, сказал Майкрофт, люди приходят сюда отдохнуть, и сначала им надо снять стресс; если представлять на месте уточек начальника и некоторых представителей отдела активных продаж, в парк зайдут уже счастливые и уравновешенные люди). Грегори тут же настрелял на симпатичного розового поросенка, вызвав один уважительный (от Шерлока) и три восхищенных (от детей и Майкрофта) взгляда. Майкрофт и Элис стрелять отказались, у Шерлока получилось не очень хорошо, а Джереми выиграл собачку, которую тут же обрадованно прижал к груди. По дороге к аттракционам Шерлок шел рядом с Джереми и что-то ему показывал. Майкрофт посмотрел на них и слегка раздраженно фыркнул. – Вот же позер, а? Не может без публики. – Публики? – Поспорить могу, он сейчас рассказывает что-то о прохожих. Семейное положение, привычки, что человек ел на завтрак и каких домашних животных держит. Ему все время скучно, и он развлекается тем, что назвал "дедукцией", хотя это не совсем точное слово. Определяет жизнь человека по мелочам. У него отлично получается, – в голосе Майкрофта явно послышались нотки гордости за брата, – хотя порой это бывает утомительно и почти всегда – неуместно. – Вроде как определить убийцу по пятну краски на рукаве? – Грегори лукаво прищурился, Майкрофт дернул плечом и чуть отвернулся, скрывая улыбку. – Так уж и все время? В машине он вроде бы не скучал, а мы ведь ехали довольно долго... Майкрофт немного смутился. – Боюсь, что в машине он изучал тебя. Я... пару раз упоминал о тебе, и ему наверняка интересно, что ты за человек. Майкрофт угадал. Отправив его, Джереми и Элис на цепочную карусель, от которой Шерлок отказался, сославшись на то, что у него закружится голова, Грегори остался с Шерлоком ждать у ограды, чувствуя себя отцом большого семейства с кучей разновозрастных детей. – Вы инспектор полиции, любите свою работу, в разводе около пяти лет, с бывшей женой сохранили прекрасные отношения, дети вас любят, а вы – их, у вас нет хобби. Все правильно? – выпалил Шерлок, как будто не мог дождаться, когда же можно будет поделиться наблюдениями. Грегори опешил. – Да... Тебе Майкрофт рассказал? Шерлок фыркнул. – Он вообще почти ничего про вас не рассказывал, мне пришлось самому догадываться, что у него появился друг. Как инспектора полиции он мне сам вас сегодня представил, остальное тоже просто. То, что ваша жена не уехала на недельку, а развелась с вами, понятно по вашей одежде. Джереми и Элис одеты для прогулки, но очень аккуратно, а у вас рубашка помятая и джинсы обтрепаны по краю, жена бы такого не допустила. То, что у вас прекрасные отношения, понятно по тому, что дети с вами в субботу – если бы она разрешала общаться с ними только по решению суда, вы виделись бы только по воскресеньям, кроме того Джереми упомянул, что вы часто встречаетесь. Отсутствие хобби – вы сами не предложили никуда поехать, и когда Майкрофт перечислял разные места, вас не заинтересовали ни музеи, ни картинные галереи, ни спортивные площадки. Есть, конечно, шанс что вы собираете редкие марки или старинные ключи, но это требует много времени, так что маловероятно. У Элис на рюкзаке значок с эмблемой Скотланд-Ярда, очевидно, что это гордость за отца... хотя то, что они любят вас, а вы любите их, и так видно, без всяких наблюдений. – Шерлок договорил и выжидающе уставился на Грегори. – Я не смог понять только, почему Майкрофт так часто с вами встречается, что он в вас нашел? Вы же совершенно обычный, ничем не интересный человек. – Ты не слишком вежлив, – машинально отреагировал Грегори, не зная что сказать. Чем вызван интерес Майкрофта понять ему и самому так и не удалось, а обижаться на Шерлока не выходило: он явно не хотел задеть, а просто высказывал свои мысли, совпадающие, что уж там, с мыслями самого Грегори. Шерлок поморщился. – Вежливость придумали идиоты, которым нечего сказать, и поэтому они говорят что положено. Но я не хотел обидеть. Я просто не понимаю. Что есть в вас такого, что... Мой брат умнее меня, а я не нахожу в вас... очень странно... – Шерлок погрузился в раздумья, и тут к ним подошли довольные Майкрофт с детьми. – Пойдемте на колесо обозрения? – предложил Грегори, не до конца пришедший в себя после странного разговора с Шерлоком. Нет, ожидать нормальности от брата Майкрофта было бы опрометчиво, это понятно. Но признания в том, что его жизнь проанализировали и не нашли достойной внимания, он все же не ожидал. Майкрофт посмотрел на него, а потом на Шерлока, словно что-то почувствовав, и медленно кивнул. – Пойдемте. На колесе обозрения оказалось очень интересно. Купающийся во внимании Шерлок указывал на различные районы Лондона и рассказывал связанные с ними истории. Истории были очень захватывающими, но отличались одним общим свойством: везде фигурировал труп. К некоторым из них (трупов) Шерлок явно относился очень неодобрительно из-за недостаточного количества улик вокруг, остальные, напротив, любил за то, что по ним можно было сделать много выводов, а неодобрительно относился уже к полицейским потому, что они эти выводы не сделали. Майкрофт сидел в кабинке с выражением покорности судьбе на лице, из чего Грегори сделал вывод, что это не первая лекция о трупах, прослушанная при общении с братом.
читать дальшеОни покатались еще на нескольких аттракционах. Иногда все вместе, иногда Грегори с Майкрофтом отправляли туда детей и стояли рядышком, дожидаясь их, иногда Шерлок заявлял, что на этом аттракционе кататься скучно (Грегори так и не понял, по какому принципу тот делил аттракционы на скучные и достойные внимания), и тогда с детьми отправлялся Майкрофт, а Шерлок подвергал Грегори допросу на тему его пристрастий и увлечений, явно задавшись целью все-таки докопаться до причин интереса брата. Грегори покорно отвечал, немного забавляясь, но совершенно не злясь, потому что допрос явно проводился из интереса к брату и, хотя Шерлок вряд ли отдавал себе в этом отчет, заботы о нем, и к этому нельзя было не отнестись с пониманием. Впрочем, в определенных пределах, потому что вопрос об ориентации застал Грегори врасплох и вымел из головы все умиленные размышления о братской любви, оставив только мысль о хорошем подзатыльнике маленькому поганцу. Пока инспектор считал до десяти и придумывал достойный ответ, вернулся Майкрофт, оценил обстановку и отвел Шерлока в сторону. Грегори уловил что-то про "поведение", "прилично", и "лабораторию на неделю". Шерлок возмущенно сопел, периодически порывался что-то сказать, но в конце концов, с видом королевы, которую только что оскорбила в лучших чувствах прачка, прошествовал под навес и уселся за столик. Там уже разместились Грегори с детьми, нагулявшие себе на аттракционах волчий аппетит. Обиды хватило ненадолго: Элис, которой, очевидно, понравилась лекция с криминальным уклоном, мило улыбнувшись, попросила рассказать еще что-нибудь, только если можно, погодить с трупами до окончания обеда. Шерлок не слишком убедительно сделал вид, что уступает просьбе, а на самом деле ничего такого не хочет, и начал рассказывать о знаменитом ограблении 1913 года.
***
На следующей встрече Майкрофт первым делом принялся извиняться за брата. – Он не злой и не плохой, просто очень уж прямолинейный. Совсем не умеет молчать когда нужно и говорить когда принято. К тому же ему очень давно хотелось с тобой познакомиться, я его поэтому и взял. Он не обидел тебя? – Нет, он меня не обидел. Но он задал мне один вопрос, который, признаюсь, задавал себе и я, не решаясь почему-то задать его тебе. Почему мы видимся? – В смысле? – Майкрофт озадаченно нахмурился. – В прямом. Я не хочу сказать, что со мной нельзя дружить. Но ты же как будто из другого мира. Деньги, гонки, дипломатия, успех. Зачем тебе я? Майкрофт откинулся на спинку и посмотрел на него, как будто что-то прикидывая. – Давай скажем так: ты нужен мне именно потому, что ты не такой. Ты не знаешь дипломатии, не интересуешься деньгами, говоришь что думаешь... ну, в разумных пределах, не как Шерлок, разумеется, – усмехнулся он, – а успех тебя интересует в очень специфическом ключе. Тебе нужна не карьера или деньги, а результат. И результат этот куда благородней целей тех людей, с которыми я общаюсь. Знаешь, сколько людей посоветовали бы мне подкупить, шантажировать или убить человека, обратись я к ним с тем же вопросом, что и к тебе при первой нашей встрече – и не в шутку, в полупьяном от усталости состоянии, а всерьез? И сколько посоветовали бы сделать что-то как жест доброй воли? Хочу тебя уверить, соотношение отнюдь не в пользу вторых. Ты для меня – как другой взгляд на привычные вещи... а иногда просто взгляд на то, на что я не посмотрел бы сам. Вот мои причины, раз уж они тебе так нужны. Хотя не ты ли в первую же встречу советовал мне перестать все анализировать? Разве тебе плохо со мной? – Нет. Конечно, нет. Мне очень хорошо с тобой, ты стал мне другом, – сбивчиво заговорил Грегори, уже жалея что слушал Шерлока и затеял этот разговор, – и если тебе тоже нравится со мной общаться, я очень рад. – Вот и отлично, – мягко улыбнулся Майкрофт и взял его за руку. И Грегори не захотел ее отбирать.
***
Три недели спустя Грегори пришлось усомниться в том, что озвученные Майкрофтом причины их частых встреч были единственными, а неозвученные – столь же невинными. Отмечали день рождения начальника департамента. Собралось на удивление много приятных Грегори людей, многих из которых он к тому же давно не видел, его отдел недавно раскрыл сложное дело, – в общем, настроение было самое радужное, и предложения выпить за встречу, прекрасную погоду, здоровье начальства, королеву и мир во всем мире встречали у инспектора полное понимание. В результате он вышел из ресторана с улыбкой до ушей и не совсем твердо держась на ногах, и увидел Майкрофта, стоящего у машины и наблюдающего за ним с усмешкой. – Отпраздновали? – ехидно осведомился он. – Ага, – широко улыбаясь, кивнул Грегори, неспособный в данный момент обижаться на подколки по причине полного довольства жизнью. – Поехали, отвезу тебя домой. Хотел вытащить тебя в парк погулять, но вижу, что сегодня не получится, – Майкрофт, улыбаясь, покачал головой. – Да, не сегодня, – согласился Грегори, со второго раза, тщательно прицелившись, все же вписался в дверь и задремал в удобном кресле, кажется, даже раньше чем Майкрофт сел за руль. Проснулся он от того, что его тормошили. – Грег! Приехали, выходи. Моя машина всем хороша, но спать в ней все же неудобно. Инспектор недовольно вздохнул, но все же разлепил один глаз и вылез из машины. Майкрофт шел рядом, чтобы поймать его в случае необходимости. В лифте они стояли совсем рядом, Грегори рассеянно улыбался своему другу, а тот как-то напряженно смотрел на него. Открыв дверь, Майкрофт зашел первым, и еле успел поймать Грегори, который забыл о наличии порожка. Инспектор засмеялся над своей неуклюжестью, но смех его затих, когда он понял, что Майкрофт почему-то не торопится отпустить его. Потом он понял, что сам положил руки ему на талию – для устойчивости, разумеется, – а затем переместил их на спину, и держит теперь в объятиях теплое, живое тело, льнущее к нему и вздрагивающее под его ладонями, и это было так приятно, что Грегори наклонил голову и коснулся губами чужих губ, благодаря за полузабытые и такие приятные ощущения. Поцелуй очень быстро перестал быть целомудренным и благодарным, и перерос в страстный. Майкрофт блаженно застонал, и от этого звука Грегори повело. Он бережно касался губами нежной кожи шеи и грубо впивался пальцами в бока, впитывал стоны и дрожь, и никак не мог насытиться. – Пойдем... в спальню, – слегка дрожащим голосом сказал наконец Майкрофт, и потянул его за собой.
***
На следующее утро Грегори проснулся с легкой головной болью и улыбкой на губах. В полусне он помнил, что вчера случилось что-то очень хорошее... что-то исключительное, редкое, настоящее... он улыбнулся еще шире... ...и подскочил на кровати с ругательством, тут же перешедшим в стон – его голова не оценила акробатики с утра пораньше. – Черт возьми! Ругательство относилось как к похмелью, так и к Майкрофту, с которым Грегори вчера... Инспектор глухо застонал и рухнул обратно на подушку. Переспал! С мужчиной! Со своим другом! С парнем, который годится ему в сыновья! Головная боль меркла перед этими тремя фактами – точнее, тремя аспектами одного, к сожалению, уже свершившегося факта, и Грегори не знал, которому из трех надо ужасаться больше. Первый сам по себе был не страшен – на заре туманной юности инспектор очень любил эксперименты как способ времяпрепровождения, и перепробовал много чего. Поэтому секс с мужчиной не шокировал его сам по себе – шокировало его, скорее, то, что ему так понравилось. После нескольких опытов в молодости Грегори решил, что женщины ему нравятся гораздо больше – мужчины могли доставить чисто физическое удовольствие, но где же тут интрига? В женщинах всегда есть загадка, которую хочется разгадать, тайна, в которую хочется проникнуть. Своя логика, милые капризы, другой взгляд на мир – все это так захватывающе интересно изучать. Мужчины гораздо понятнее, и Грегори не находил особенного удовольствия в завоевании и обольщении, в нежностях по утрам и общении в романтическом ключе, и в сексе, соответственно, тоже, потому что без искренней увлеченности пропадает половина удовольствия и остается только механика. И вот, в тридцать восемь лет оказывается, что... Видимо, ему просто попадались не те мужчины. С двумя оставшимися пунктами дело обстояло хуже, но Грегори не чувствовал в себе моральных сил на разбирательство до душа и кофе. И кстати, а где же причина грядущего разбирательства? Инспектор тяжело вздохнул, прошлепал в ванную и открыл холодную воду. Со смешанными чувствами отвернувшись от помятого и слегка смятенного, но сияющего счастливыми глазами незнакомца в зеркале, Грегори пошел на кухню, где обнаружил свежезаваренный чай, заботливо прикрытые салфеткой тосты рядом с джемом и записку: "Срочно вызвали на работу, приду вечером. М". Грегори пару минут медитировал на записку, безуспешно пытаясь увидеть в шести словах мысли Майкрофта, потом тряхнул головой и принялся за еду. Чай оказался просто божественным, а вот тосты слегка подгорели, но это не имело никакого значения: инспектор ел завтрак, приготовленный для него Майкрофтом, и был счастлив. После душа и чая проблемы несколько потеряли остроту. Да, переспал, и с парнем сильно младше себя. Но он вполне совершеннолетний, и явно не возражал. Собственно, если вспомнить тот взгляд в лифте... Грегори не удивился бы, если б оказалось, что его хитроумный друг просчитывал варианты, и случившееся неприятной неожиданностью для него не стало. Более того, напрашивался вывод, что Майкрофт давно был не прочь перевести их отношения в другую... хм... плоскость (тут Грегори слегка покраснел и мечтательно улыбнулся, вспомнив некоторые подробности случившихся в означенной плоскости событий), что означало что их дружбе, ставшей такой важной для него, произошедшее не повредит. А еще ему было очень лестно. Нет, не просто лестно, – приятно. Чувство, что он нравится, не просто тешило тщеславие, но и грело сердце.
читать дальшеНа этом месте бравый инспектор, не боящийся угроз мафии и преследования преступников, снова почувствовал легкую панику. Последний раз такие эмоции закончились для него свадьбой, и он не был уверен, что хочет повторения. Любовь... да, будем называть вещи своими именами, если это еще не любовь, то станет ею через незначительное время... любовь – это прекрасно. Это счастье, полет и смысл. Ты хочешь подарить этому человеку самый прекрасный цветок, и побывать с ним в Париже, и испробовать вон ту позу из Камасутры, ты хочешь завоевать мир, чтобы бросить его к ее ногам, и чувствуешь в себе силы на это. Но еще это страх, переживания, бессонные ночи, беспокойство и боль, которую может причинить только любимый человек своим "Прости меня, я ухожу". Нужно ли ему это второй раз? Сколько продлятся их отношения, будет ли стоить счастье от встреч боли от разрыва? А разрыв неизбежен: почему бы Майкрофт не увлекся им, они слишком разные. Сейчас им хорошо вместе, – надолго ли? Они разного возраста, они из разных социальных слоев; не такое уж препятствие для дружбы (и то больше благодаря своеобразному уму Майкрофта, оценивающему людей по каким-то собственным критериям), – а для отношений? А их работа? Грегори не мог и не хотел оставлять свою неблагодарную полицейскую службу: он чувствовал, что нужен, он знал, что делает ее не идеально, но хорошо, он помогал людям и видел в этом смысл – другой, совсем другой, не тот, что давала любовь, но не менее важный, и, пожалуй, более постоянный. Его друг и, с этой ночи, любовник был дипломатом, и с его умом явно на рядовой должности надолго не останется. Сколько разлук и командировок выдержат их отношения? Когда раздражение Майкрофта от того, что инспектор приползает домой заполночь и вырубается на диване, не сняв плаща, выльется в ультиматум "Я согласен делить тебя с работой, но только делить, а я уже начинаю забывать, как ты выглядишь"? И Грегори знал, что ответит на этот ультиматум, потому что он однажды он уже ответил так. "Это трусость, – шепнул ему внутренний голос. – Любовь – счастье, которое выпадает не всем. Ты получаешь его второй раз в жизни, и хочешь отказаться?!" "Это здравый смысл, – ответил Грегори. – Переживать счастье легко и приятно в любом возрасте, а вот боль от его утраты -лучше в молодости. В тридцать четыре это было трудно, в сорок может оказаться непосильно". "Может, и не придется, – продолжал настаивать внутренний голос, гнездящийся, кажется, там же, где и теплое чувство от осознания привязанности и долгого интереса Майкрофта. – Может, ты будешь с ним до конца жизни, может, он твоя награда за все, что ты сделал в жизни хорошего. А может, ты проведешь с ним один день и он тебя бросит, но этот день будет стоить всего, что ты переживешь от его ухода. Ты же помнишь, что такое любовь". Грегори помнил.
***
В замке повернулся ключ, и на пороге показался Майкрофт, улыбающийся своей самой беззаботной улыбкой. Если бы Грегори не знал его так хорошо и не следил за ним так пристально, он ни за что не заметил бы быстрого, но цепкого взгляда, которым тот окинул его, явно вычисляя что-то про его настроение, душевное состояние или что-нибудь еще, черт разберет его гениальную голову. – Откуда у тебя ключ от моей квартиры? – слегка улыбаясь, спросил Грегори, радуясь поводу сказать что-нибудь, не относящееся к предмету его недавних раздумий. Майкрофт повертел в руках ключ, словно только что его увидел, и небрежно опустил в карман. – Меня вызвали утром на службу, понадобилась моя помощь в одном срочном вопросе, – в голосе Майкрофта проскользнули нотки гордости, – ты спал, а дверь надо было закрыть. Я позволил себе... – молодой дипломат, смущенно улыбаясь, развел руками. – Только не говори, что носишь в кармане воск для снятия слепков с ключей, – засмеялся Грегори. – Ты бы заметил, ты вчера ощупал мои карманы, как и все остальное, довольно тщательно, – лукаво улыбаясь, ответил Майкрофт. Грегори перестал смеяться и посмотрел на него. – К какому решению ты пришел? – уже без улыбки спросил Майкрофт. – О, ну понятно же, что стоило тебе проснуться, ты тут же вспомнил про разницу в возрасте и про тезис о вреде секса для дружбы, – нетерпеливо повел он рукой в ответ на приоткрывшийся рот Грегори, намеревавшегося потянуть время вопросами типа "С чего ты взял" и "Как ты догадался". М-да, с Дженни было проще. – Я бы не ушел утром, но дело оказалось действительно важное. Так что же ты решил? – Чего ты хочешь от меня? – немного неожиданно даже для себя спросил Грегори и понял, что задал правильный вопрос. А то он тут весь день что-то решал, а желаниями Майкрофта поинтересоваться забыл, хорош, нечего сказать. Может, он хотел только переспать с ним, и вовсе не собирался... – Отношений, – быстро, не задумываясь, ответил Майкрофт, как будто ждал этого вопроса. – Я хочу быть с тобой – гулять, разговаривать, помогать тебе и принимать твою помощь, хочу сидеть рядом по вечерам и просыпаться в одной постели. А ты? Ты этого хочешь? Грегори вспомнил все, о чем он думал. А потом посмотрел на Майкрофта и подумал, что тот тоже задал правильный вопрос. Вопрос, на который он должен был ответить себе, звучал не "Стоит ли оно того?", а "Ты этого хочешь?". Это оказался очень простой вопрос. – Да, – ответил Грегори. – Да, хочу. И Майкрофт почти незаметно перевел дыхание и шагнул к нему.
***
В следующие несколько месяцев Грегори оценил, насколько сильно Майкрофт хотел видеться с ним в "период дружбы", как он назвал про себя их встречи до памятной пятницы. Карьера его, видимо, шла в гору, и после установления ясности в отношениях Майкрофт перестал переносить и откладывать важные для него дела, в результате чего время встреч резко сократилось, и Грегори с удивлением понял, что сильно скучает по своему парню даже когда они не видятся два-три дня (командировки теперь были явлением частым и прискорбно регулярным – перспективного сотрудника отправляли набираться опыта во все уголки земного шара). Радовало только то, что Майкрофт, кажется, скучал не меньше: присылал ему короткие язвительные сообщения об окружающих людях, шутил про обычаи стран, куда его отправляло родное государство, и хотя никогда не писал чего-то совсем уж бессмысленного, очевидно было, что многие сообщения – просто способ почувствовать себя ближе. По возвращении, если Грегори уже спал, Майкрофт забирался в постель, обнимал его, и, умиротворенно вздохнув, моментально засыпал; не будучи особенно склонным к проявлениям нежности, спать он почему-то любил, тщательно оплетя Грегори конечностями, и ласково прижавшись к нему. Никаких скандалов по поводу несовпадающих графиков, которых так боялся Грегори, не было, даже скрытого недовольства он не заметил ни разу: если его вызывали на работу рано утром, Майкрофт или вовсе не просыпался, если накануне очень уж устал, или же вставал, аккуратно раскладывал на его половине кровати одежду, которую инспектору предстояло надеть (один-единственный раз перепутал носки, а ехидные взгляды теперь терпеть, видимо, до конца жизни!), целовал на прощание и заваливался спать дальше. Совместное проживание тоже образовалось само собой: за командировками любовника и собственными поздними возвращениями Грегори как-то пропустил тот момент, когда вещи Майкрофта перекочевали к нему окончательно, а ночевки из периодических, хотя и частых, превратились в регулярные. Беспорядок в квартире и немытая посуда устранялись поочередно тем из них, у кого на данный момент было больше времени, или кому они больше резали глаз, и никаких конфликтов по этому поводу не возникало – они оба, кажется, считали, что в жизни куча более важных дел. Словом, с этой стороны все было так хорошо, что даже настораживало. Собственное мнение о том, что с мужчиной можно скучать при романтических отношениях и не получать достаточного удовольствия в постели, теперь вызывало у Грегори только улыбку. В их первый раз (технически второй, но первый Грегори толком не помнил, осталось только общее впечатление без подробностей) Майкрофт, из-за своей привычки все контролировать и просчитывать, все не мог отпустить себя и раслабиться, а Грегори всегда считал, что в постели с любимым человеком думать совершенно необязательно: взаимное желание сделать партнеру хорошо и подсказываемые каким-то инстинктом ласки гарантируют впечатления куда более яркие, чем можно получить, наблюдая за реакциями и составляя графики. Майкрофт же, после их объяснения, не то стараясь произвести впечатление, не то стесняясь, не то просто от нервов, как-то неловко обнимал его, и нервничал от этой неловкости еще больше. Видя это, Грегори постарался сделать так, чтобы любовник забыл о том, что он смущается, о том, где он находится и, если получится, даже о том, как его зовут. Добиться этого оказалось не очень просто, но очень приятно, а после, когда Майкрофт, взъерошенный, с шальными и счастливыми глазами, благодарно поцеловал его, Грегори ощутил себя титаном. Каждый раз с Майкрофтом был каким-то особенным. Он приходил, иногда нервный и загруженный какими-то проблемами, и тянулся к другу за утешением, а иногда – довольный и хотел экспериментов и дурачеств. И Грегори утешал его, каждый раз стараясь угадать, что нужно его гению для расслабления, и подхватывал его затеи, и ему всегда было хорошо и тепло после, когда они лежали рядом на постели, пытаясь отдышаться, и лениво улыбаясь друг другу.
читать дальшеЕсли была возможность, Майкрофт старался выбираться с Грегори и его детьми на субботние прогулки – дети были и остались тем, на что Грегори не хотел урезать время; при всей привязанности к Майкрофту, он не мог отказаться от общения с Элис и Джереми, зная, как быстро растут дети, и как трудно будет вернуть потом их доверие и любовь, если отдалиться от них сейчас. Иногда к ним присоединялся и Шерлок, все также излагающий удивительные выводы о прохожих, – Грегори все чаще казалось, что его идея насчет детектива не лишена рационального зерна. Взяв с него обещание не выдавать его и уточнив у Майкрофта, насколько этим обещаниям можно верить ("Верить им можно, только их необыкновенно тяжело из него выудить. Кроме того, следи за формулировками, Шерлок – как джинн, если найдет лазейку в договоре, тут же ею воспользуется"), Грегори иногда приносил ему старые архивные дела, и Шерлок, пока остальные развлекались на природе или бродили по выставке, жадно проглатывал материалы и атаковал затем Грегори и Майкрофта выводами и наблюдениями. Когда они с Майкрофтом начинали что-то обсуждать, Грегори наблюдал за ними как за инопланетянами, даже комплекса неполноценности не возникало – слишком они были другие, со своим острым умом и нечеловеческой проницательностью. В такие моменты ему слабо верилось, что этот самый человек таскал его на свидания, старался понравиться и объявлял о желании быть с ним. Но потом Майкрофт поворачивал голову, ловил его взгляд и улыбался ему, и он, ни о чем не думая, улыбался ему в ответ. Гонки стали реже – времени не хватало; кроме того, как с грустью объяснил ему Майкрофт, скоро это начнет вредить его репутации, а еще через некоторое время, возможно, и вовсе станет опасно. От гонок он, конечно, не откажется, но придется больше внимания уделять безопасности и устранить все командные заезды, при которых информация о нем будет слишком уж распространена. Грегори посмотрел на него с сочувствием – он знал, как любит его друг свою машину и ощущение больших скоростей, и поцеловал его, утешая, но втайне порадовался, что ему не придется так бояться за Майкрофта каждый раз, когда тот выезжает на трассу с сияющими глазами, не слушая никаких предостережений, и носится, как сам дьявол.
***
В одно из воскресений, когда Грегори наводил порядок в спальне и думал о том, как улыбнется Майкрофт свежекупленному пузатому бегемотику в ванной, в чьи лапы (или все же копыта?) можно было ставить зубные щетки, у него зазвонил телефон. Инспектор глянул на дисплей и улыбнулся. – Привет, будущий министр. Как переговоры? – Привет, – голос был веселый и радостный, – закончились, потому и звоню. Грег, я бы хотел, чтобы ты на денек прилетел ко мне сюда. Ты сможешь взять отгул на завтра? У тебя же нет никаких срочных дел? – К тебе? Я даже не знаю, где ты... Отгул взять смогу, но у меня же даже заграничного паспорта нет. Или ты уже в Англии? Черт, Майкрофт, это все как-то внезапно. – Но тебе нравится, – в голосе явно слышалась улыбка. – Я в Испании. Заграничный паспорт с визой лежит в твоей коробке с документами. Место на самолет забронировано, дату и время вылета скину сейчас на телефон. У тебя есть полчаса на сборы, такси как раз приедет. – Паспорт с визой?.. Ах ты... – Грегори засмеялся. – А обратный билет? Мне все же придется вернуться на работу. – Обратно вернемся вместе на правительственном самолете. Официально ведь я должен вернуться только завтра, мне просто удалось закончить все пораньше. Я потому и не говорил заранее, что не был уверен насчет сроков, но все отлично получилось, – судя по всему, Майкрофт был в прекрасном настроении и весьма доволен собой. – Понятно, – понятно, что дело вовсе не в сроках, а просто его любовнику хотелось сделать ему эффектный сюрприз. И это удалось, еще как. – Что брать? – Да ничего не нужно, на один-то день. Здесь очень тепло и солнечно, погреешься. – Договорились. До встречи. Грегори шагнул к стоящему в спальне шкафу, вытащил коробку, действительно обнаружил там паспорт с действующей шенгенской визой, усмехнулся и полез в комод за футболкой. В аэропорту Барселоны его ждал Майкрофт, улыбающийся, в солнечных очках и модно порванных джинсах, ни капли не похожий на строгого чиновника в безупречно элегантных костюмах. Коротко обняв Грегори, он повел его к машине. – Я вот подумал, что мы с тобой последнее время все сидим на диване, когда приползаем домой. И вообще, надо мне пользоваться своим служебным положением. Две эти мысли привели к идее вытащить тебя в первую страну, где у меня образуется немножко свободного времени. Тебе нравится? Грегори, который пытался одним глазом смотреть на Майкрофта, а другим – на вид из окна, горячо закивал. Он обожал новые страны и знакомства, но ему все время не хватало то времени, то денег, то сил на нормальные путешествия. – Хорошо. Как ты на это смотришь на то, чтобы для начала осмотреть какую-нибудь достопримечательность, как полагается нормальным туристам? Грегори пожал плечами. Из окна его обдувал ветерок, на обочинах росли пальмы, ярко светило солнце, рядом сидел Майкрофт, – ему было так хорошо, что он был готов и согласен на что угодно. – Ты знаешь, кто мой любимый художник? Грегори оторвался от окна и посмотрел на сидящего за рулем друга. – Эм... боюсь, что нет. Мы с тобой, кажется, не очень много говорили об искусстве. – Ты мной не интересуешься! – патетически возгласил Майкрофт и тут же засмеялся – похоже, набор из солнца, пальм и прочего действовал на него примерно так же, как и на Грегори. – Сальвадор Дали. – Дали?.. Он, вроде, какие-то абстракции рисовал? Майкрофт посмотрел на него слегка укоризненно. – Формально ты, конечно, прав, он рисовал абстракции. Но это примерно как сказать, что Микеланджело однажды удачно раскрасил потолок – абсолютно точное, но несколько не отражающее реального положения дел описание. В общем, мы едем в Фигейрос. Это его родной город, где сейчас располагается его музей – театр-музей, если использовать точное название. Я хочу показать тебе его картины. – Музей? – Грегори машинально согнул левую руку в локте, поворачивая запястье к глазам, чертыхнулся – привычных и любимых часов не было уже две недели, после того, как они скончались от старости, – и глянул на экран телефона. – Вроде бы поздно уже для музея, даже с учетом разницы во времени... Во сколько он закрывается? Майкрофт фыркнул. – Мы пойдем туда именно что когда он закрыт. Лето, Грег, ты представляешь себе, сколько в Испании туристов? Помнишь смену караула у Букингемского дворца? Ну вот, тут примерно то же самое, только на ограниченном пространстве. Просьба мэру, – пояснил он, – нас пропустят туда после официального закрытия. – О. Понимаю. Мы там будем вдвоем? – Испания нравилась Грегори все больше. – Ну, возможно там будут какие-то служащие, но в общем да... А, вот ты о чем, – засмеялся Майкрофт, – ты безнадежен. Я тебе про высокое искусство, а ты... – Тебя же две недели не было! – возмутился Грегори. – И я хотел тебя только поцеловать. – Я... Я тоже скучал, – как будто через силу признался Майкрофт, бросив на него быстрый взгляд. Грегори улыбнулся и кивнул. Он наконец нашел компромисс с видами – любовался профилем своего гонщика, который даже передвигаясь с разрешенной скоростью создавал ощущение полета, и перефирийным зрением созерцал пейзажи за его спиной в водительском окне, – и жизнь стала хороша абсолютно. Майкрофт пустился в лекцию о любимом художнике; Грегори с интересом слушал о его работах, путешествиях и музе, чьим именем Дали назвал музей наравне с собственным, и любовался горящими глазами и подлинным воодушевлением в голосе обычно сдержанного политика. Особенно трогала его, кажется, именно история любви; как и у любого художника, любовь у Дали выражалась немного не так, как у прочих, но его преданность своей женщине и искренняя к ней привязанность действительно не могли оставить равнодушным. – Его картины похожи на то, чем я занимаюсь, они как политика, – закончив краткую биографическую справку, Майкрофт начал объяснять чем нравится Дали лично ему. – На первый взгляд это бессмысленное нагромождение непонятно чего. Но если присмотреться, становится понятно, что в этой странной связке торчит чья-то голова, задающая тон всей конструкции, тут поработала чья-то рука, а из сплетения вот этих не связанных на первый взгляд элементов формируется лик будущей войны. И нелепая на первый взгляд картина вдруг становится пугающе жуткой или, наоборот, совсем не страшной – ровно до тех пор, пока ты не рассмотришь там второй план, который может дополнить мнение, поменять его, или вовсе убить интерес к композиции. Хотя даже и в последнем случае забывать об этой ситуации окончательно нельзя: как у Дали, так и в политике не бывает мелочей, каждая деталь может оказаться первостепенной и дать ключ к пониманию открывающейся картины. А еще всегда стоит помнить про третий план и кого-то, кто не попал на холст, но оказал влияние на его написание. На картине, которую Дали написал когда его Гала умирала, ее нет, но там есть предчувствие потери и его боль. Понимаешь, большинство художников – я беру, как ты понимаешь, классиков, а не современный модерн с его зачастую сомнительными методами самовыражения – писали более или менее с натуры. У Дали же всегда намеки, аллегории и сотня планов после первого, второго и третьего, – Грегори проводил взглядом гигантскую чайную ложку на обочине – они уже въехали в Фигейрос. – В общем, я надеюсь что тебе понравится, – заключил Майкрофт и припарковался у дома с яйцами наверху – того самого музея.
читать дальшеКак ни странно, но Грегори, всю жизнь недолюбливавшему художников, которые рисуют не то, что есть, а то, что они видят в своей голове, действительно понравилось. В музее хватало и просто занятных вещиц, которые были бы интересны любому, вроде комнаты Мэй Уэст, написанном техникой "масло на фотобумаге" портрета Галы, который фотографировался исключительно как портрет Линкольна, или картин, создающих 3D-эффект при определенном взгляде на них. Были картины, которые нужно разложить на составляющие и проанализировать, а некоторые раскладывать не стоило, потому что они служили больше для передачи настроения; на такие картины можно было медитировать часами – жаль, что тематика у них всегда была невеселой, а цветовая гамма зачастую – мрачно-кровавой. Подобной тематики и гаммы Грегори вполне хватало на работе. Картины висели без системы, как и хотел художник, требовавший чтобы посетителям ничего не рассказывали о его произведениях, поскольку искусство должно быть самодостаточно. В данном случае Грегори не мог с ним не согласиться: объяснять такое искусство – действительно сомнительное занятие, а вот увидеть что-то свое и впрямь может каждый. – Вот тут висит моя любимая картина, – сказал Майкрофт, заводя Грегори в очередную комнату. – Угадаешь, какая? Инспектор обвел взглядом комнату, разделенную перегородками на несколько частей. Несколько ранних картин – простоваты для Майкрофта. В той слишком много мрачности ("Счастливая лошадь", надо же!), Меркурий с Аргосом... нет, пожалуй тоже не то. Грегори сделал еще шаг вправо и замер. – Вот эта. – Верно, – отозвался очень довольный голос из-за его спины. – "Воин". Грегори отошел подальше и посмотрел на картину издали. – Какая странная вещь... У него в глазах сразу и смерть – вон, даже черепа есть, – и пустота. А на голове то ли римский шлем, то ли скафандр космонавта. И рука – то ли он ее в ужасе прижал к губам, то ли в носу ковыряется. И ветер справа гонит облака, а слева штиль. А лицо, может испуганное?.. Он времени боится – у него на ухе часы – или того, что натворил? Эта пустыня – его рук дело? Или это не ухо, а сучок, а картина про связь человека и природы?.. – Грегори тряхнул головой и беспомощно посмотрел на довольно улыбающегося Майкрофта. – Вот поэтому я ее и люблю. – Молодой дипломат обнял Грегори за талию и положил подбородок ему на плечо, задумчиво глядя на картину. – У нее тысяча толкований, и каждый видит что-то свое. Я вижу и пустоту, которая легко может поселиться в человеке, облеченным властью, и ужас перед содеянным, и высокомерие, и растерянность, и печаль. Это как... напоминание и предостережение. Хотя версия про ковыряние в носу тоже была интересной, – Майкрофт усмехнулся и нежно поцеловал Грегори. – Давно мечтал поцеловать тебя у картины Дали. Как у Эйфелевой башни, только лучше. – Извращенец несчастный, тут еще картина с лошадью же, – засмеялся инспектор, – нашел где целоваться. Хотя в Париже я уже целовался, Дали, для разнообразия, отлично подойдет, – и он, решительно отвернувшись от гадкой лошади, обнял Майкрофта и вернул ему поцелуй. Из музея Грегори выходил счастливый и умиротворенный. В отношениях с мужчиной оказался еще один несомненный плюс: о нем заботились и устраивали ему свидания, а ему не нужно соответствовать, можно просто расслабиться и наслаждаться. Это было так приятно, так невозможно хорошо. В голову лезла романтическая чушь, в сумерках пели птицы, теплый вечер окутывал запахом цветов. Грегори нашел глазами Майкрофта, задержавшегося у выхода, и мечтательно улыбнулся. Майкрофт, наконец, распрощался с охраной и подошел к нему. – Поехали в отель? – Да, – Грегори только сейчас почувствовал, что устал. Перелет, много новых впечатлений и несколько часов в музее его утомили, не столько физически, сколько эмоционально, и поспать... ну, может не сразу поспать... в общем, лечь в постель было бы здорово. Отель оказался хорошим, но довольно обычным – впрочем, обстановка интересовала Грегори в последнюю очередь. Оказавшись в номере, он тут же прижал Майкрофта к стене и наконец-то поцеловал как надо; тот совершенно не возражал, запустив ладони инспектору под футболку и цапарая кожу в самых чувствительных местах, как будто Грегори нуждался в дополнительных стимулах. В душ они отправились все же по очереди, поскольку места там было мало, и совместной помывки не вышло бы. То есть именно помывки не вышло бы. Вот утром... Грегори оценивающим взглядом окинул помещение, решил что его размеры позволяют не все, но на одно утро хватит, и закрыл кран. Майкрофт стоял у окна, задумчиво глядя на улицу. При появлении Грегори он повернулся и улыбнулся ему. – У меня есть для тебя подарок. – Еще один? Ты меня просто балуешь сегодня. – Ближайшую неделю я буду невыносимым скандалистом, чтобы как-то это компенсировать, – пообещал Майкрофт, шагнул к тумбочке и протянул Грегори стоящую на ней коробочку. Инспектор обожал подарки, но редко имел возможность порадоваться в них чему-то, кроме собственно факта подарка: многочисленные письменные наборы и галстуки от сослуживцев не особо грели душу, а в бытность женатым человеком из-за отсутствия лишних денег в семье подарки были больше практичные, чем приятные. Майкрофт иногда привозил что-то из поездок, но в основном мелочи – национальная еда, смешные сувениры вроде носков с вышитыми крокодилами, и тому подобного. В коробочке были явно не носки. Грегори развязал аккуратный бант и снял крышку. На бархате лежали часы. Не просто часы – самые прекрасные часы, которые Грегори видел в жизни, он влюбился в них с первого взгляда и немедленно надел на руку. Они охватили запястье, не болтаясь и не пережимая его, и выглядели на руке так, как будто находились там всегда. Грегори присмотрелся к ним повнимательнее – что-то показалось ему знакомым – и обнаружил, что их форма очень напоминает его старые часы, которые он носил почти двадцать лет и очень любил. Это означало, что часы Майкрофту делали на заказ, ну или же он подбирал аналогичные среди готового. Грегори поднял глаза и увидел, что Майкрофт смотрит на него с довольной улыбкой. – Вижу, что угодил тебе. – У меня нет слов, – признался инспектор, переводя влюбленный взгляд с Майкрофта на часы и обратно. – Но как ты узнал?.. Я же хорошо помню, что носил свои часы в мастерскую после твоего отлета. – Ты пожаловался мне по телефону, не помнишь? – улыбнулся Майкрофт. – Я же знаю, как ты привык к наручным часам, и как любил свои старые. Вот и подумал, что ты обрадуешься новым. – Спасибо, – шепнул Грегори, обнимая его и прижимаясь губами к виску. Его затопила щемящая нежность к этому юноше, который так заботился о нем, так старался сделать приятное и устроил ему сегодня такой незабываемый день. Давно уже никому не было дела до его любви к новым странам, переживаний из-за поломавшихся любимых вещей и мыслей касательно искусства. И сейчас, обнимая своего любовника, Грегори ощутил, насколько близким и родным стал тот для него, как дорожит он его мнением, его обществом, его улыбкой – той редкой, искренней, только для него. И он понял еще кое-что, и захотел сказать это. – Майкрофт... Я тебя люблю. Майкрофт немного отодвинулся и всмотрелся в его лицо. Увидев там что-то, он улыбнулся и положил руку на затылок Грегори, взъерошив ему волосы. – А я люблю тебя. Они постояли так несколько мгновений, Грегори успел еще подумать что они прекрасная пара: Майкрофт – самый красивый парень на планете, а он – самый счастливый, а потом его притянули поближе и поцеловали горячо и нежно, и все мысли вымелись у Грегори из головы до утра.
По возращении Грегори наконец нашел время рассмотреть свой подарок более внимательно. На задней крышке оказалась гравировка "Грегу", а чуть ниже – какая-то непонятная крокозябра. Покрутив часы так и сяк, инспектор опознал в крокозябре контуры "Воина" – видимо, это означало что-то вроде "на память о поцелуе перед картиной Дали". Материал был неопознаваем – никаких проб или чего-то подобного. Из интереса Грегори показал часы знакомому ювелиру, тот переадресовал его часовщику; часовщик посмотрел на него с большим интересом (Грегори показалось, что если бы не рекомендация ювелира, то посмотрел бы с подозрением), и сказал что часы сделаны из довольно редкого сплава, применяющегося для того, чтобы увеличить качество изделия без потерь внешнего вида, и сказать что-либо о цене он затрудняется, но чистая платина была бы дешевле. Механизм практически вечный, бить, ронять и топить эти часы можно круглосуточно без какого-либо для них ущерба. Выслушав все это, Грегори, с одной стороны, почувствовал себя польщенным – очевидно, что подарок ему был куплен не на блошином рынке, а с другой – ощутил некоторую неловкость и даже раздражение. Какого черта, в конце концов. Он смирился с тем, что машина Майкрофта стоит дороже его квартиры с обстановкой и им самим внутри – не то чтобы смирился даже, просто принял как данность, из-за которой не стоило расстраиваться или ломать копья. Богатство Майкрофта было неотделимо от него так же, как прекрасный выговор, высокомерный взгляд, блестящий ум и умение носить костюмы с непринужденностью, с какой сам Грегори умел носить только джинсы. Но этот подарок... он, конечно, сделан от души, и Майкрофт, скорее всего, просто не может подарить дорогому человеку что-нибудь недостаточно качественное – в своем понимании. Но все же эта вещь как будто подчеркивала разницу в их положении, что было, пожалуй, единственным по-настоящему больным местом Грегори до сих пор. Несмотря на слова Майкрофта и поступки, доказывающие его любовь лучше всяких признаний, он все еще боялся, что надоест, покажется недостойным, скучным, бедным... Грегори прекрасно понимал, что это глупость, но страхи редко бывают логичными, и вещи, напоминающие о них, едва ли будут приятными. Не носить часы нельзя – Майкрофт, может, ничего и не скажет, но точно огорчится; к тому же их стоимость никак не повлияла на то, как сильно они нравились Грегори. Просто теперь каждый раз при взгляде на них он не только радовался вниманию любовника, но и вспоминал все свои страхи и переживания, тут же ругал себя за глупость, но перестать нервничать не мог. Чтобы не обострять ситуацию, он решился даже поговорить с Майкрофтом, но тот его, кажется, не очень понял – возможно, дело было в том, что Грегори так и не сумел нормально сформулировать даже самому себе, что же ему не дает покоя. Майкрофт, очевидно, понимал, что инспектору Скотланд-Ярда с соответствующим должности доходом будет не очень приятно получать бриллиантовые кубки, почему и не дарил ничего подобного по стоимости раньше, но после официального признания их парой считал, видимо, такие подарки нормальными (в общем-то, Грегори тоже так считал, и переживал вовсе не из-за денег), а насчет опасности ношения подобной вещи с учетом специфики деятельности полицейского с некоторой даже обидой сказал, что учитывал его работу, и поэтому выбрал вещь, ничем внешне не примечательную, без инкрустаций драгоценными камнями (услышав легкое сожаление в голосе любовника, Грегори понял, что этот вариант рассматривался и был отвергнут только перед лицом логики и здравого смысла, и еще раз порадовался своему выбору профессии) и прочих атрибутов, которые могли бы привлечь внимание. Поняв, что ничего больше не добьется, Грегори оставил эту тему и поинтересовался у Майкрофта делами на работе. Тот пожаловался, как ему мешал сегодня возраст. В большинстве случаев Майкрофт умел использовать свою юность с пользой: его принимали за секретаря, чьего-то сынка или протеже, пролезшего в дипломаты древнейшим способом, и недооценивали до тех пор, пока не становилось слишком поздно. Но иногда требовалось сразу обозначить ситуацию, и тут-то и возникали проблемы – возраст Майкрофта решительно не соответствовал сложности тех задач, которые ему поручали решить, а тратить и без того ограниченное время на то, чтобы убедить противника в своей компетентности, было жаль. Майкрофт со вздохом посетовал на ограниченность представителей равно союзников и врагов Великобритании, и предположил, что ему придется носить очки для солидности. Они похихикали немножко, зайдя в магазин и примерив несколько пар, потом Майкрофт поделился своим наблюдением о том, что на серьезные переговоры представители разных стран стараются брать вещь, напоминающую им о доме. У одного перстень на руке, у другого узор на ежедневнике, некоторые пользуются благовониями, окутывающими противника своим ароматом и раздражающего его своей чуждостью. Как Дракула, возивший за собой землю Трансильвании, задумчиво сказал Грегори; точно, засмеялся Майкрофт. На следующий день Грегори торжественно вручил своему дипломату элегантный зонтик-трость. – Будешь солидно на него опираться, а то очки тебе не идут, еще им можно небрежно помахивать, а также указывать наконечником, – Грегори продемонстрировал, как именно, – по-моему, очень неплохо получается. Кроме того, по нему сразу будет понятно, из какой ты страны – что может быть более британским, чем зонтик? Майкрофт взял зонтик, облокотился на него, прошелся взад-вперед (Грегори с гордостью и некоторой завистью констатировал, что у него получалось гораздо более стильно), и подошел к нему, улыбаясь той самой улыбкой только-для-него. – Спасибо. Он мне очень нравится и прекрасно подойдет к моему костюму. А еще... – Майкрофт раскрыл зонтик и шагнул к Грегори, – под ним очень удобно стоять вдвоем. – На это и был расчет, – подмигнул Грегори и нежно коснулся губами его лба.
***
Инспектор сидел в засаде, скучал и лениво прикидывал, какое архивное дело позаковыристей можно презентовать Шерлоку на день рождения. Из-за этих размышлений и предыдущих бессонных суток он услышал шорох за спиной на долю секунды позже, и обезвреживание пропущенного предыдущим наблюдателем преступника прошло хоть и легко, но все же не так гладко, как хотелось бы: инспектор поймал пулю в плечо. Ранение было не опасное, но неприятное, и понукаемый ребятами из отряда, клятвенно заверившими, что справятся с прочесыванием территории и без него, он все-таки дал увезти себя в больницу. Перевязка была уже закончена, и Грегори как раз прикидывал, сможет ли добраться до рубашки и одеться самостоятельно, чтобы слинять отсюда не утром, а прямо сейчас, когда к нему ворвался Майкрофт, бледный и слегка взъерошенный. Чувствуя себя почему-то немного виноватым, инспектор ненатурально улыбнулся, чего Майкрофт, кажется, даже не заметил. – Ты ранен?.. – Да ерунда, не волнуйся. Сквозное ранение, пустяк, поболит с недельку и пройдет, – Грегори браво взмахнул рукой, но подлое плечо, практически не ощущавшееся после укола, прострелило такой болью, что он охнул и прижал руку к туловищу. Махать сейчас рукой – не самая удачная идея, запомним. Судя по неодобрительно поджатым губам Майкрофта, он думал так же, только более подробно. – Тебе нужно остаться здесь? – Нет! – немного более поспешно, чем следовало, воскликнул инспектор, у которого с больницами неприятных воспоминаний было связано даже больше, чем у обычного человека. Майкрофт хмыкнул, на этот раз понимающе, и велел полежать тут полчасика. Ходил, он, видимо, за инструкциями, потому что вернулся, перечитывая что-то на экране своего телефона, если эту штуку с набором функций как у космического корабля можно было так назвать. Через пять минут Грегори был одет в рубашку и готов к транспортировке домой; все его возражения на тему того, что он прекрасно доберется сам, да, на такси, и его не надо вести под руку по коридору, были проигнорированы. Плюхнувшись дома на диван, Грегори вытянул ноги и блаженно вздохнул, прикидывая, не поспать ли ему, пока действие лекарства еще длится. Взгляд его упал на тумбочку – на ней лежал диск с фильмом, который он собирался посмотреть вечером, в ожидании Майкрофта. Майкрофта... почему в ожидании?.. ну да, он же говорил что задержится сегодня... а приехал раньше... но у него было какое-то важное дело... но если он не приехал раньше, то как он вообще узнал про больницу?.. – Майкрофт, как ты узнал что меня ранили? Если бы Грегори не смотрел ему в глаза, то, наверно, и не заметил бы секундной растерянности, которая моментально сменилась уверенностью. Инспектор понял, что сейчас ему объяснят все подробно и логично, без нестыковок и шероховатостей, как умеет только его гений. И еще он понял, что в этом логичном объяснении не будет ни слова правды. – Ты что, следишь за мной?.. Не смей мне врать! – прикрикнул он, видя, что Майкрофт сейчас выдаст-таки запланированное объяснение, подкорректированное в нужных местах с учетом его взвинченности и прочих психологических параметров. Первый раз за все время их знакомство повысил он голос, первый раз по-настоящему разозлился на Майкрофта, но у него в голове не укладывалось: как же так, что еще за...? Майкрофт, видимо, понял, что отпираться бесполезно, тоже разозлился на повышенный тон и перешел в наступление. – Это не слежка, Грег, я просто попросил, чтобы за тобой присматривали. И я не понимаю, почему ты так злишься, сегодняшее событие показывает, что это было нелишним. А если бы на тебя выскочил не восемнадцатилетний балбес из низов, мелкая сошка, которую учили пару месяцев такие же дилетанты? А если бы тебя решили взять в заложники, похитить, заказать? Ты хочешь, чтобы я смотрел на это и ничего не предпринимал? – Я хочу, чтобы ты доверял мне! Я в два раза старше тебя, я не первый год работаю, и как-то справлялся без твоей опеки раньше! – По поведению не заметно, что ты в два раза старше меня, а по плечу – что ты так уж хорошо справляешься, – ядовито заметил Майкрофт.
читать дальшеГрегори раздул ноздри. Да что этот хлыщ себе позволяет?! Нашел себе наложницу! Что дальше, пояс верности? О чем говорить, если его не уважают как профессионала... да вообще не уважают, судя по всему! Воспоминания о гонке, на которой ему первый раз пришла в голову мысль о том, что он не подходит Майкрофту по возрасту, о слишком дорогих подарках, об унизительной слежке и словах Шерлока обрушились на него скопом и заполировались болью от раны и туманом в голове от лекарств. Грегори тяжело поднялся с дивана и посмотрел на Майкрофта мрачно, почти с ненавистью. – Убирайся. Майкрофт, который, кажется, уже пожалел о своих словах, неверяще вскинул голову. – Что?.. – Убирайся! – Грег, послушай, я не то хотел сказать. Давай утром поговорим... Не дослушав, Грегори шагнул в комнату, с треском захлопнув за собой дверь больной рукой. Через минуту раздался тихий щелчок – ушел Майкрофт. Инспектор уткнулся в подушку и стал слушать боль в плече.
Ночь прошла в попытках подремать с обрывками невеселых мыслей в промежутке. Грегори чувствовал, что переборщил, выгнав Майкрофта, но не представлял себе, как мог поступить иначе – простить такое он тоже не мог. Нет, в какой-то степени эту слежку можно... ну не оправдать, конечно, но понять. Работа у него и впрямь довольно непредсказуемая... но это же не повод относиться к нему таким образом! Забота – штука понятная и приятная, но тут же правда чувствуешь себя не инспектором лондонской полиции тридцати девяти уже лет, а какой-то Анжеликой: подарили браслет (теперь понятно, откуда Майкрофт узнал про часы, еще и про телефон наврал!), выгуляли, трахнули (ну, технически не его трахнули, но детали тут не важны), а дальше охрану приставили, потому что глупая баба сама и шагу ступить не может за пределы гарема, чтобы куда-нибудь не вляпаться. Грегори понимал, что не совсем прав, и оценка эта односторонняя, и если Майкрофт даже и ошибся, то не со зла ведь, и его волнение в больнице было искренним. Но обида на слежку не проходила, да и слова Майкрофта этому не способствовали. Как отличить слова, сказаные в запале ссоры просто чтобы укусить побольнее, от слов, сказанных в той же ситуации потому, что человек, не сдержавшись, сболтнул то, о чем думает? Ответа на этот вопрос Грегори так и не нашел за все годы краткосрочных романов и супружества, и никогда еще не жалел об этом так, как сейчас. К пяти утра ему надоело страдать в постели, и он, усталый и разбитый, поплелся на кухню, чтобы выпить таблетку и попробовать нормально уснуть. На кухне обнаружился Майкрофт, мрачно пьющий чай рядом с включенным ноутбуком. Грегори застыл на пороге, не зная, радоваться ему или сердиться. – Ты не ушел. – Ушел, погулял и вернулся. Ты, наверно, дремал когда я пришел, – Майкрофт смотрел на него немного настороженно и говорил максимально нейтральным тоном. – Как плечо? – Болит, – тяжело вздохнул Грегори и сел на стул. – Сейчас... – Майкрофт вскочил с места и зашуршал чем-то на комоде у двери. – Я купил лекарства, которые рекомендовал врач в больнице... вот, это тебе сейчас можно. Две таблетки, – перед Грегори появился стакан воды и две капсулы. На секунду застыв посреди кухни и явно не зная, что делать дальше, Майкрофт подошел к своему стулу и неловко опустился на него. Грегори выпил таблетки и прикрыл глаза, ожидая, когда перестанет дергать в ране. – Грег, ты можешь сейчас меня выслушать? – Могу, – кивнул инспектор, зная, что все равно не заснет сейчас – лекарство еще не подействовало, да и мысли не способствуют. Если бы он мог обнять Майкрофта, уткнуться в его шелковые волосы и положить его руку на больное плечо, он бы точно уснул, но поскольку это невозможно, он хотя бы его выслушает. Майкрофт несколько секунд смотрел на свои руки, собираясь с мыслями, а потом решительно поднял на него глаза. – Сразу хочу извиниться за слежку. Пойми меня правильно: я прошу прощения только за то, что не поставил в известность тебя. Я боялся именно такой реакции, какую ты и выдал, а предупреди я тебя – и сделать что-то стало бы куда труднее: ты все же профессионал, а у меня пока что нет доступа к лучшим кадрам британских спецслужб, – Грегори оценил его решительное лицо, и мельком подумал, что это только вопрос времени. – Но за самый факт слежки я извиняться не буду. Я сделал то, что считал нужным, я просто старался уберечь тебя, как мог. Грег, ты не можешь сердиться на меня за это. Это не потому, что я не уважаю твою работу или твой профессионализм, это только потому, что я тебя люблю. Инспектор смотрел на Майкрофта и обдумывал его слова. Он, совершенно определенно, говорил сейчас правду. И хотя методы его были сомнительны, намерения и мотивы не могли оскорбить даже самого придирчивого судью. – Я понимаю, – сказал наконец Грегори. – Но прошу тебя, не делай так больше. – Я не могу, – почти с отчаянием сказал Майкрофт, – я за тебя боюсь. Как ты не понимаешь? Прошу тебя... тебе же несложно. За тобой не ходят двадцать четыре часа в сутки, это что-то вроде контрольных проверок. Просто игнорируй их, занимайся своими делами. Пожалуйста, Грег. Поставь себя на мое место, неужели ты не переживал бы? – Не тренируй на мне свои дипломатические штучки, манипулятор, – проворчал Грегори. Майкрофт расценил эту фразу верно и радостно просиял. – Спасибо. Они не будут надоедать, вот увидишь. Грегори только вздохнул. Совершенно невозможно сердиться на этого негодяя, когда он так улыбается. – Если же говорить в целом, – Майкрофт посерьезнел и снова начал пристально изучать свои руки, – то дело ведь не в слежке, не так ли? Тебя что-то беспокоит в наших отношениях, а может быть и во мне лично, и твой сегодняшний срыв – только проявление этого беспокойства, как слежка – только последняя капля. Скажи мне, в чем дело, Грег? Я расскажу тебе что захочешь, мы поговорим и решим что угодно, только объясни мне, что не так? Инспектор тихо выдохнул. Глупо было надеяться, что его гений не заметит, удивительно тут только то, что он еще не разложил по полочкам все страхи Грегори. И он ведь прав на двести процентов, с этим надо что-то делать, иначе ситуация повторится. Но как, как это можно сформулировать? – Я однажды говорил тебе уже, – быстро проговорил он, не давая себе времени опомниться и испугаться, – проблема все та же. Ты умнее, моложе, богаче, интереснее, я... не знаю, это не ревность, не зависть... не знаю, прости, я не знаю как сказать. Может, я просто боюсь что однажды ты поймешь все это и уйдешь. – Грег, это же глупо! – воскликнул Майкрофт, но тут же осекся – видимо, по лицу Грегори было понятно, что он и сам понимает что это глупо, но ему от этого не легче. – Хорошо... если это так важно для тебя, я попробую объяснить, – Майкрофт помолчал немного и заговорил, тщательно подбирая слова. – Когда я помог тому несговорчивому человеку помириться с сыном, я не собирался делать для него что-то хорошее, это был просто еще один способ, испробованный из интереса. Я удивился, когда он сработал, и запомнил, что любимых людей можно использовать не только для шантажа, и что доброта бывает эффективней жестокости, но долго презирал его потом за то, что он оказался таким сентиментальным. А те слова, за которые ты отчитал меня, помнишь? – о том, что интеллект того продавца написан у него на лбу, причем печатными буквами и с орфографическими ошибками, – я научился бы не говорить этого, я и тогда это умел, просто расслабился в твоем присутствии, но я не перестал бы так думать. А ты никогда не скажешь... не подумаешь так, даже о человеке, которого будешь превосходить так же, как я того продавца. Ты видел столько грязи, и все же умееешь любить и уважать людей. Ты сам не понимаешь, сколько в тебе добра и красоты. Политика – грязное дело, Грег, и страшна она не тем, скольких ты предаешь и убиваешь, а тем, что через некоторое время ты забываешь для чего делаешь это, забываешь, что это плохо и неправильно, и начинаешь получать удовольствие от процесса, – Майкрофт потер лоб, встал и прошелся по кухне. – Мне не грозило стать садистом, но за играми с другими умными людьми я мог забыть о том, что наслаждение интеллектом – не главное, а за элегантными решениями стоят живые люди. Я начал встречаться с тобой, чтобы смотреть на тебя и не забывать об этом. Я точно знал, что не смогу всегда поступать правильно, род моей деятельности априори не предполагает благородства, прямоты и прекраснодушия. Но я хотел, чтобы во мне не появилось хотя бы равнодушия.
читать дальше– Но я не гожусь на роль морального компаса, – Грегори растерянно пожал здоровым плечом, – я просто полицейский. Я очень польщен тем, что ты так обо мне думал, но... – Грег, – нетерпеливо перебил его Майкрофт, – неужели ты полагаешь, что я этого не понял или не смог объективно оценить тебя? Дело не в том, что ты не годишься на роль, как ты выразился, морального компаса – на самом деле, годишься. Дело в том, что человек в принципе не может быть хорошим только для того, чтобы не расстроить кого-то, стать на кого-то похожим или чего-то добиться – это должно быть его сутью. Сначала я просто смотрел на тебя и отдыхал душой, разговаривая по вечерам. Потом я в тебя влюбился, – Майкрофт поднял взгляд и прямо посмотрел в глаза Грегори. Сейчас он не походил на влюбленного, признающегося своему объекту, скорее на полководца, объясняющего противнику реалии положения дел на фронтах. – Я радовался этому, я знал, что любовь не даст мне стать равнодушной сволочью. Это было лучше, чем просто восхищение, но тоже всего лишь якорь, который можно оборвать. А сейчас... – Майкрофт судорожно вздохнул, – сейчас я верю, что как бы не сложилась дальше моя жизнь, мне не грозит стать тем, кем я так боялся стать. Я изменился, ты помог мне измениться. Эти изменения, наверно, незаметны внешне, но они есть. Я больше не презираю того человека, которому помог тогда с сыном, я знаю теперь, что такое постоянное беспокойство за другого человека и за отношения с ним. Я не презираю людей, более глупых чем я сам, потому что знаю теперь, что самые достойные любви и восхищения люди – не обязательно самые умные. Они могут быть самыми обычными и внешне ничем не примечательными. Нет, я неправильно сформулировал: я знал это, конечно, и раньше, но теперь я это чувствую. Ты больше не нужен мне, Грег, как спасательный круг в море политики. Я научился там плавать и не бояться ничего. Теперь ты нужен мне только как мой любимый человек, моя семья. Майкрофт договорил и устало сел на свое место. Грегори молчал, не зная что сказать. Для одного вечера ему было немного слишком. Но одну вещь он, кажется, понял: Майкрофт действительно, без оговорок и розовых очков, его любит. И действительно хочет быть с ним. А значит, вопрос только в том, сможет ли он преодолеть свои комплексы и страхи и удержать его рядом? Точнее говоря, не оттолкнуть, потому что удерживать, кажется, не понадобится. Грегори вздохнул, подошел к Майкрофту и вытащил его из-за стола. – Я больше не буду дергаться из-за охраны и переживать, что ты меня бросишь и разлюбишь, – пообещал он. – Я верю, что сейчас я дорог и нужен тебе, а чего больше может требовать человек от любимого? И... я тебя люблю, Майкрофт. Я очень тебя люблю. Не сомневайся в этом. А сейчас, если у тебя нет срочных дел... нету?.. отлично, пойдем в спальню, мне очень хочется выспаться, пока действуют таблетки. Нет, колыбельные мне петь не надо, тогда я точно не засну... не бей меня, я ранен... ну и что, что в другое плечо, не надо это исправлять. Я просто тебя обниму... вот так. – У меня через две недели командировка в Рим, – прошептал ему на ухо Майкрофт, – хочешь посмотреть на картины Рафаэля? – О да, – кивнул Грегори, засыпая, – еще как.
Спасибо, это просто потрясающий фик! Долго и тщетно ходила кругами вокруг этой заявки - она замечательная, и очень хорошо, что появилось такое же замечательное исполнение. не з.
If I seem to give a damn, please tell me. I would hate to give the wrong impression.
Автор, спасибо за такую потрясающую историю! Какой интересный психологический портрет Майкрофта, да еще и с привлечением элементов творчества Дали! И очень-очень понравился реалист Грегори с его неуверенностью, искренностью и каким-то "природным" добродушием. И, само собой, отдельное спасибо за то. что выложили единым куском!
Bilo interesno, spasibo. Mne, pravda vsegda hotelosj rasklada naoborot i gde mologe greg) no tak toge kinkovo) edinstvennoe, a razve angli4anam nugna viza?)
Гость Шерлок Феста, спасибо! Ужасно боялась испортить такую чудесную заявку, так что ваши слова - просто бальзам на мою нервную душу
bornstrange, мне вот показалось, что Майкрофт должен любить искусство, но что-нибудь такое... интеллектуальное Дали на мое представление лег идеально, очень рада что получилось интересно А реалист Грегори с его неуверенностью, искренностью и каким-то "природным" добродушием, каюсь, практически кинк мне сразу хочется такому замечательному человеку устроить большое личное счастье Недописанные исполнения сама не читаю, но пару раз начинала не разобравшись, и было потом очень огорчительно: отличные тексты, а концовки нету, и когда (и если) она появляется, ты уже забыл с чего все началось так что я решила, уж если выкладывать, то только целиком, принципиально))) спасибо большое за отзыв!
Юкио31, ух, как приятно я эту историю с удовольствием писала, очень-очень рада что понравилось
Nastufka, ого! прослезилась - не ожидала мне очень приятно, что история так тронула Большущее спасибо за отзыв!
Baiba, а меня вот именно такая раскладка кинкует так что когда увидела заявку, просто не смогла мимо пройти)) хотя молодой Руперт Грейвз на мотоцикле... словом, вас я тоже отлично понимаю насчет визы: честно говоря, не знаю. Просто не подумала об этом вообще так что косяк возможен. Я помню, что в Соединенном Королевстве виза не шенгенская, и у меня как-то так и отложилось в голове, что нужны разные визы. Уточню, кстати. Если было интересно, я прям порадуюсь, потому что очень люблю ваши тексты))
Spasibo) bilo) osobenno na4alo istorii. Nu ja na4alo vsegda bolse lublu) i nravitsja 4to u vas maikroft drugoj, kotorij nikogda uge ne budet tem kotorogo mi znaem. da na motocikle i voobs4e takoj ledokol s junosheskim libido i maijroft v shoke ne znajus4ij kak otvjazatjsja ot etogo nahala) a pro vizu, nu vot ja gragdanin evrosojuza i mne ne nugni vizi ni v angliju ni v ispaniju i eto dolgna bitj dvustoronnja dogovorennostj.
Baiba, ура, потому что мне именно начало и казалось самым кривым, вот именно завязка Майкрофт действительно никогда не будет таким, каким мы его знаем (ужасно рада, что это видно); я даже хотела схулиганить и сунуть в финальный монолог что-то вроде "я очень боялся в 40 лет обнаружить себя на Рождество в роскошном пустом доме в шикарном кожаном кресле у камина в компании одной только бутылки коньяка", но фраза никуда не желала влазить, так что я на нее плюнула)) ледокол с юношеским либидо ыы! черт, я, кажется, уже тоже это хочу! Как-то представила и... надо заявку подать в следующий тур))) С визой - полазила, вы совершенно правы, гражданам Великобритании не нужна виза, так что однозначно косяк. Им при въезде надо паспорт предъявить, и все. Какие-то нюансы начинаются при пребывании более 90 дней, там в некоторых ситуациях нужна виза, а на два дня не понадобилась бы. Mea culpa, не подумала. Ну, будем считать что Майкрофт ему просто паспорт сделал, Грег был в Париже в медовый месяц с женой, и все, так что если англичанам паспорта надо менять как нам, у него был уже просроченный))) Короче, лучше вычеркнуть все кроме билета, для надежности
внезапно потянуло на майстрад - очень рада что попала на этот фик! Автор, спасибо! очень приятный по настроению текст, а Майкрофт-гонщик - ммм и Дали..
RatBatBlue, присоединяйтесь к любителям пейринга, он прекрасен идею Майкрофта-гонщика, признаюсь, попятила с чьей-то заявки на фесте; но мне он вообще видится внутренне очень страстным, и с его профессией какое-нибудь адреналиновое хобби, мне кажется, просто неизбежно. А вот любимого художника ему сама придумала)) картины Дали, как и Майкрофт, куда интересней и глубже, чем может показаться на первый взгляд, так что любимый художник, однозначно)) а Грегори в Рафаэля влюбится, потому что сам такой же светлый, как его картины. Очень рада что понравилось, спасибо большое!
Спасибо, дорогой автор, за такой светлый, душевный и в хорошем смысле флаффный фик.
малюсенькое разочарованиеОчень обидно было, когда выполз избитый сюжетный ход про слежку, но вы ему всё-таки сгладили острые углы, не дав скатиться в окончательную пошлятину.
Наконец-то про нормальные отношения и без рейтинга, можно хоть на людей посмотреть ) И маленький Шерлок фоном тоже порадовал )
Amnezyna, очень приятно что вам понравилось! светлый, душевный и в хорошем смысле флаффный - мне такой и хотелось изобразить, очень рада что получилось))
читать дальшебоюсь, что у меня там вообще штампов несколько больше, чем стоило бы, увы(( В данном случае я решила, что слежка будет выразителем Майкрофтовской тяги к контролю, что является проблемой для отношений в будущем, так же как и Грегова паранойя про "недостойность", и значит надо вопрос решать сейчас. Грег должен оценить "чистосердечное признание" - они Майкрофту даются с большим трудом, - и в будущем злиться поменьше)))
рейтинга не вышло, ага, кинк просил почесать его по-другому спасибо за Шерлока, мне почему-то сценка с ним самой очень нравится
Дорогой Автор, без штампов, учитывая количество написанного по этой теме, уже почти никуда. читать дальшеПросто этот, конкретный, с "маниакально-депрессивным контролем" ))) уж очень оскомину набил, и потому об него очень здорово споткнулся глаз при чтении очень хорошего и не тривиального и вторичного фика. Почему и откуда ноги растут у этого штампа, освящённого уже тысячами дурных, сотнями средних и единицами интересных фиков, как раз понятно. Обидно, что Майкрофта всё время стараются изобразить контрол-фриком именно таким, самым простым и наглядным, образом. Ваш Майкрофт мне довольно близок, хотя это довольно редко бывает, у меня слишком силён сериальный канон)) Спасибо вам ещё раз. Иии отлично ж кинки почесались ) Всем бы так, больше кинков, красиво и оригинально почёсанных, и можно даже без рейтинга! Дорогой Автор, а вы, случайно, в личку не пожелаете открыться? Хочется чего-нибудь ещё у вас почитать, если ещё не читала
Amnezyna, вот да, написано много, и какие-то стереотипы кочуют из текста в текст)) меня как-то порадовал текст, где Грегори спал с Майкрофтом ради удобства и из выгоды - почти чернуха, но для разнообразия аж приятно было прочесть читать дальшеИ вот кстати да, интересно было бы почитать какую-нибудь другую интерпретацию Майкрофта-контрол-фрика, действительно интересно. А мне тут просто ничего другого в голову не пришло, самой жаль, но вот(( А Майкрофт у меня тут строился из двух принципов: 1) в нем должно быть что-то, во что влюбился бы Грег - не просто мозг на ножках, как иногда его пишут, и 2) характер как в 40, но еще не закостеневший, и какие-то черты могут еще не проявиться. Даже прикидывала не поставить ли ООС, но потом решила - какого черта, заявка и так это предполагает в какой-то мере, спишем на возраст То есть он, по идее, сериальный и есть, только 20 лет назад. Не знаю, насколько получилось вам спасибо, такие чудесные отзывы а читать у меня, боюсь, особенно и нечего все дело в моей лени. Этот фик получился исключительно благодаря моей подруге, которая прочитала начало, и так его откомментила, что у меня аж проснулся ранее несуществующий писательский азарт - а так-то я дописала до поцелуя, и с чувством исполненного долга уселась что-то читать, как обычно и вот все у меня так Сейчас приглядела себе отличную заявку с ними же, так месяц уже кругами хожу если дозрею и не только начну, но и для разнообразия закончу, ссылку дам обязательно))
Дорогой Автор, читать дальшеверсии Майкрофта-контролфрика мне попадались у Док (думаю, вы такую знаете), где он просто ходячий самоконтроль. Если говорить непосредственно о сексе, есть два замечательных штампа: 1) Майкрофт жутко себя стесняется и его надо уламывать и уговаривать, зато по этой причине он очень нежный и трепетный, и 2) почему-то реже встречающийся, Майкрофт, контролирующий и в этой сфере всё сразу. Когда я читаю нцу, мне всегда интересно, не попробует ли автор раскрыть персонажа через постель, но это случается ай-яй-яй как редко. Почти никогда. Просто красивый секс, но без особого характера. Ой, извините, что-то расписалась. Из чего у вас строился Майкрофт, заметно и понятно. Забавно, я сама сейчас дописываю (вернее, дорабатываю) фик с относительно юным Майкрофтом, но там он эпизодичен и временами просто молодой засранец, потому что мне кажется, что Майкрофт как раз в юности был практически непереносим, а вот с возрастом сам себе характер выровнял, по крайней мере, внешне. В отличие от Шерлока, которого в детстве можно было терпеть, списывая на детские шалости и сложности переходного возраста, а вот в формате "30 лет - ума нет" эмоции окружающих однозначно откочёвывают в сторону "добить чем под руку попалось".
Фидбэки - они такие, очень вдохновляющие. По себе знаю, не почешут осознание того, что сделанное тобой кому-нибудь нужно, и руки опускаются Обязательно давайте ссылку, будем подпитывать ваши силы в написании.
Amnezyna, читать дальшеДок, честно сказать, не помню может, я ее под другим ником знаю?.. Мастрайдовское соо изучено со всем тщанием, но в моем случае всегда высока вероятность амнезии Первый штамп про секс въелся уже стыдно сказать куда я так думаю, оно очень кинково (каюсь, мне тоже нравится), но как и со всем на свете, тут надо бы меру знать. Помню, юмореска по WK была, где Ран жаловался, что он в каждом фике девственник: только привыкнет и начнет удовольствие получать - и тут опять все по новой Вот и тут также. Понятно, что тараканы такие тараканы, а умный человек всегда загоняется так, что не всякий психиатр разберется, но когда оно постоянно - уже кроме утомленного "опять!.." ничего не вызывает. Второй действительно куда реже попадается, хотя он, объективно, логичней. Ой, извините, что-то расписалась - так и отлично же, всегда приятно поговорить с умным человеком на интересную тему С Майкрофтом возможны оба варианта *кивает* ваш - так же как и мой. Мы ж видим итоговый результат, а какие именно черты характера были сглажены возрастом, а какие подчеркнуты - это уже можно домысливать с полным правом. На самом деле, мой вариант, при отсутствии двух всего условий - нежелания становиться сволочью и примером-якорем перед глазами - стал бы невыносимым засранцем, полагаю, в ближайшем же будущем. Вообще, Майкрофт, с моей точки зрения - мечта автора: очень интересная и многогранная личность, значительно в меньшей степени чем тот же Шерлок заданная каноном (а то, что задано, противоречиво и поддается интерпретациям), так что с ним играть можно по всякому
спасибо большое))) зная себя, ничего не обещаю, но если что-то будет, ссылку дам с удовольствием
-
-
06.03.2012 в 09:08спасибо опередившему меня заказчику за эту заявку!
опоздавший не з.
-
-
06.03.2012 в 22:27задним умом крепокслегка промахнулся, и заявка уместнее смотрелась бы в качестве кинка.Коралл, давайте ждать автора вместе)))
Заказчик.
-
-
06.03.2012 в 22:38давайте!
а куда ее пристроили - не главное, главное - чтобы выполнили!
-
-
08.04.2012 в 19:13-
-
14.07.2012 в 20:36Исполнение № 1, 1/10
читать дальше
-
-
14.07.2012 в 20:37читать дальше
-
-
14.07.2012 в 20:38читать дальше
-
-
14.07.2012 в 20:39читать дальше
-
-
14.07.2012 в 20:39читать дальше
-
-
14.07.2012 в 20:40читать дальше
-
-
14.07.2012 в 20:41читать дальше
-
-
14.07.2012 в 20:42читать дальше
-
-
14.07.2012 в 20:42читать дальше
-
-
14.07.2012 в 20:43читать дальше
end
-
-
15.07.2012 в 20:49не з.
-
-
15.07.2012 в 21:02-
-
15.07.2012 в 23:33Еще раз спасибо.
-
-
16.07.2012 в 00:05Спасибо вам огромное)
-
-
16.07.2012 в 20:31-
-
17.07.2012 в 00:39bornstrange, мне вот показалось, что Майкрофт должен любить искусство, но что-нибудь такое... интеллектуальное
Юкио31, ух, как приятно
Nastufka, ого! прослезилась - не ожидала
Baiba, а меня вот именно такая раскладка кинкует
совершенно счастливый от таких отзывов автор 1
-
-
17.07.2012 в 00:58-
-
17.07.2012 в 23:31-
-
23.07.2012 в 03:33-
-
23.07.2012 в 21:52-
-
14.08.2012 в 16:32малюсенькое разочарование
Наконец-то про нормальные отношения и без рейтинга, можно хоть на людей посмотреть ) И маленький Шерлок фоном тоже порадовал )
-
-
14.08.2012 в 21:58читать дальше
рейтинга не вышло, ага, кинк просил почесать его по-другому
-
-
14.08.2012 в 22:57Иии отлично ж кинки почесались ) Всем бы так, больше кинков, красиво и оригинально почёсанных, и можно даже без рейтинга!
Дорогой Автор, а вы, случайно, в личку не пожелаете открыться? Хочется чего-нибудь ещё у вас почитать, если ещё не читала
-
-
15.08.2012 в 23:02а читать у меня, боюсь, особенно и нечего
-
-
15.08.2012 в 23:49Фидбэки - они такие, очень вдохновляющие. По себе знаю, не почешут осознание того, что сделанное тобой кому-нибудь нужно, и руки опускаются
-
-
16.08.2012 в 23:00спасибо большое))) зная себя, ничего не обещаю, но если что-то будет, ссылку дам с удовольствием