я не знаю, кто автор этой заявки, но как-то так получилось, что исполнение с ней перекликается х) автор, как и Джим, не смог выбрать что-то одно, надеюсь, заказчик простит
Название: Совмещая приятное с приятным Жанр: зарисовка Размер: 318 слов Предупреждение:берегитесь стиль, малое соответствие заявке
Исполнение №1
читать дальшеКогда Моран целует Джима, тот кусается и вырывается. Себастьяну приходится заламывать ему руки или толкать его к стене, чтобы ограничить свободу действий. О связывании говорить не приходится: статус не тот, да и времени на это не хватает, ведь Мориарти вот он, тёпленький и подвижный, как пружина, а ремень надо из брюк доставать, а шефский галстук слишком хорош для такого. Поэтому Моран пользуется тем, что есть, ну, и Джим потом всё равно отдаётся так, словно сам его имеет.
Когда Мориарти целует Джона, то физически ощущает, как у того ломаются внутренние предохранители. Доктора Уотсона, увы, нужно сначала раскачать, зато результат, как правило, превосходит ожидания. Джон всегда жаден до кожи и трахает Мориарти медленно, доводя его до невменяемого состояния. В конечном счёте, оба остаются довольны собой и друг другом.
"Себастьян, знакомься, это Джон. Он будет спать с нами". Джим этого не произносит, но всё и так понятно. Если сначала Моран был уверен, что долго Уотсон не протянет, а потом в том, что скоро он сам придушит ни в чём, кроме военного прошлого, не повинного доктора, то теперь идея ménage à trios кажется даже забавной.
- Я не смог выбрать, - жалуется Мориарти непонятно кому, и что ты с ним будешь делать: глаза у Джима блестят в свете ламп и от плохо скрываемого самодовольства. Все мальчишки любят играть солдатиками. Некоторые мальчишки не взрослеют, даже надевая дорогущие костюмы. И уж тем более – эти костюмы снимая. - Только не подеритесь, - предупреждает Джим. И не зря, за его тело завязывается нешуточная борьба, пусть и без рукоприкладства. И когда Себастьян входит в него, а Джон лижет головку члена, грудь и ягодицы у Мориарти покрыты россыпью укусов, а губы алеют, как запрещающий сигнал светофора.
А потом Джим лежит между ними и считает шрамы, постоянно сбиваясь со счёта, потому что всё время отвлекается с одного на другого. Он ворчит, что завтра не встанет, и придётся Морану его носить, и Джон, зевая, бормочет что-то про очерёдность и расписание.
*по секрету*автор обеих заявок один и тот же, и он совсем не рассчитывал, что могут пройти обе Оно просто прекрасно, мало, но то, что доктор прописал. Спасибо большое, дорогой автор. зак
I want people to tell their children terrifying stories about the things we did for love
Lucifer is my pet, АААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААА КАМРАД ТЫ КОСМОС Некоторые мальчишки не взрослеют, даже надевая дорогущие костюмы. И уж тем более – эти костюмы снимая. я вою от того как это прекрасно
*** У Джона Уотсона удивительно сильный удар. Это в нем всегда удивляло Морана. Джон – невысокий, мягкий на вид, удивительно обманчивый. Сейчас, с седеющим ежиком волос и в этой одежде – потертая куртка и странный вязаный свитер под ней –он тянет на щеголеватого библиотекаря. Челюсть почти сразу же заливает горячей болью, а рот кровит, и Себастьян пытается изнутри ощупать кончиком языка зубы. - Я думал, что ты там… Голос Джона дрожит. Он вздыхает и выдыхает. Вдох и выдох, вдох и выдох, я так тебя учил, когда мы стреляли. Ты не забыл это, Джон. - Я думал, что ты – сдох, Себастьян Моран. Какого же черта ты…ты выжил? Себастьян качает головой. Утирает кровь с нижней губы. Джон опирается на трость. Переносит на нее вес своего тела. - Всем было бы удобнее, если бы я и вправду погиб тогда, да? У Джона смешно играют желваки. Он отводит взгляд. Смотрит в сторону, на стойку с консервированными фруктами. Остальные покупатели обходят их двоих. Морана удивляет, что сюда еще не заспешили охранники – обычно подобные вспышки агрессии не остаются незамеченными и безнаказанными. - Не мне. У Джона в голосе звучит обида. Моран верно расценивает, что большая часть этой обиды направлена не на него. Знакомая история. О, какая знакомая история. Потом взгляд Джона опускается в его тележку. Безучастно скользит по ее содержимому. Останавливается на баночках с детским питанием. - Гляжу, семьей обзавелся, Моран. Если бы. Вместо ответа Себастьян ему сдержанно улыбается. - Сэр. А вот и кавалерия. - Сэр. Охранник все оценивает верно. И он не похож на мешок с картошкой, в отличие от всех этих обычных рыночных охранников - деревенщин, разгуливающих по торговым рядам, словно кесари среди плебеев. Короли. Как же – пыли да грязи. В этом охраннике Моран видит выправку. Кивает и говорит ему: - Все хорошо. Армейский приятель. Не ожидал меня увидеть живым. Охранник переводит взгляд на Джона. Во взгляде сквозит понимание. Уотсон кивает в ответ, а потом говорит с этим своим особым достоинством в голосе, от которого у Морана всегда тянуло под ложечкой: - Я выйду сам.
Моран нагоняет его на улице. - Эй, Уотсон. Джон оборачивается. В его взгляде за это время появилось что-то такое, чего он не видел в Афганистане. Но что-то подобное Себастьян Моран уже встречал в своей пост-военной жизни. Так смотрели на него ветераны на тех немногих встречах групп поддержки, на которых Себастьяну довелось побывать. То было не отчаянье и не потерянность - просто тупая усталость. Пройдет еще год, и эта усталость поглотит Джона точно так же, как когда-то поглотила Морана война. Постоянная и неутолимая жажда. Джон был мягче, он не был таким агрессивным. Он был врачом и эта усталость была в нем от самого себя, от обрывков воспоминаний о тех днях, от постоянного ожидания опасности, вызова на передовую, в операционную, куда угодно. Таких как они с Джоном обычно спасало только чудо. Но, кажется, на Шерлоке Холмсе лимит чудес для Джона Уотсона исчерпался. Сейчас Себастьян Моран жадно вглядывается в лицо Джона. Последний раз он видел его через оптический прицел своей винтовки. Еще раньше – на кадрах видеосъемки. Еще раньше - на фото, которые Джим прикреплял к пробковой доске, насвистывая себе под нос “Don’t let me be misunderstood” А до этого у Себастьяна Морана были лишь выцветшие воспоминания. - Ты даже не запыхался, - это не обвинение – это констатация факта. Джон всматривается в Себастьяна в ответ – в маркете он смотрел мимо, а сейчас смотрит прямо, обшаривая взглядом Морана с ног до головы, словно пытаясь понять, что же в нем изменилось за эти годы, пока тот был мертв - мертв в его голове. - Бегаю по утрам. - Твои покупки… - Позже вернусь. Я просто… Слушай, случайная встреча, - Себастьян смеется, неуверенный в том, что знает, как закончить фразу. Ему кажется, что его смех разрядит обстановку, смягчит напряжение между ними. Джон смотрит на него спокойно, как смотрел в их самую последнюю встречу. Моран не любит этот его взгляд, и никогда не любил. Но потом Джон мягко улыбается и спрашивает: - А кроме утреннего бега, как ты, старина? Огромная пружина внутри Себастьяна Морана начинает потихоньку разжиматься.
*** - Каждый раз удивляюсь тому, как это на тебе остается так мало одежды. - А на тебе ее наоборот слишком много, - пальцы Морана борются с пряжкой ремня Джима, и когда, случайно соскальзывают с нее вниз, то задевают выпирающую ширинку под ней – Мориарти в этот момент по-особому сладко выдыхает, - И, мне кажется, это самая романтичная вещь, что ты мне говорил. - Да ладно, - Джим улыбается, накрывает его ладонь своей, прижимает пальцы к ширинке. Моран хмыкает, а потом стряхивает его пальцы со своих. - Обычно ты просто просишь засадить тебе поглубже, орешь как шлюха, боготворя мой член у тебя в заднице. - Тебя это смущает? Моран отмалчивается. Джим снова победно улыбается. Он быстро расстегивает ширинку штанов Морана, ныряет туда неторопливо ладонью, обхватывает член Морана и после этого жадная улыбка Джима Мориарти становится еще шире и счастливее. С Джимом сложнее. У него ремень, у него ширинка слишком узких джинсов, потом трусы – обычные хлопковые как у мальчишки. И все это надо расстегнуть, снять, спустить. Много возни. Слишком много возни, а Моран ее не любит. Но сейчас у них выходит все иначе, не как обычно. Поэтому Себастьян медленно и даже бережно выпутывает Джеймса Мориарти из его одежды, хотя пальцы Джима, лениво поглаживающие его член, слегка отвлекают, нет, черт возьми, очень сильно отвлекают от этого занятия. - Скажи, - Джиму приходится убрать свою руку в тот момент, когда Себастьян стягивает с него слишком узкую майку – на размер меньше, чем Джим обычно носит, - что тебе все это нравится. Моран замирает только на пару секунд – на шее у Джима болтается цепочка с его жетонами и, судя по довольному лицу Мориарти, именно такой реакции он от него и ждал. - Нет, - отвечает ему Моран, а Джим смеется, смеется даже тогда, когда Себастьян тянет цепочку с его шеи, почти снимая, но в итоге останавливает сам себя. - Ты врешь, - говорит ему Джим. Вместо ответа Моран его целует. - Белье, - говорит вдруг Джим, обрывая поцелуй, - белье. Вот в чем дело. Я его переодену, когда пойду в госпиталь. Сыграю перед ним гея. Пофлиртую. Разозлю милашку доктора. Как тебе это, а? - Плохая идея. Джим берет его за руку, разжимает пальцы, вкладывает в ладонь его же жетоны как поводок. - Если бы, - в его голосе плещется весельем, - я не знал тебя так долго, Бастиан, то решил бы, что ты меня ревнуешь.
Исполнение 2. часть 2/? *** Джон оказывается вторым человеком в его жизни, которого Себастьян Моран читает легко, как старую любимую книгу. Достаточно открыть ее - и с удивлением обнаружишь, что помнишь содержание с точностью до последнего слова. И можешь свободно продолжить читать с любого места. Они столько лет не виделись, но Моран этого совсем не чувствует. Ему кажется, что они распрощались только вчера, или на прошлой неделе. И не было в их разговоре той неловкости, которая случалась между давно расставшимися друзьями, когда оба пытаются нащупать общие темы для разговора, осторожно и нервно, неуверенные оба в том, что перед ними сидит их давно потерянный и вновь обретенный друг, а не его двойник, общий с ним только внешностью. Хотя нет. Джон немного нервничает, но Себастьян очень скоро понимает, что не он является причиной его нервозности. Джон ведет себя как человек, который давно ни с кем толком не общался. И еще он хромает. Насколько помнит Моран, хромоты еще год назад не было. Похоже, все признаки вернувшегося ПТСР на лицо, да? Вот ведь. Он не следил за Джоном после специально – Морану было не до того – так что их встреча была действительно случайной, но то, насколько легко за те несколько минут, что они провели в неспешной поверхностной беседе до паба, Себастьян считал по Джону все, что ему нужно было узнать о его пострейхенбаховской жизни, Морана немного напрягает. Не думал, что ваша связь окажется настолько глубока? Не думал, что это вообще можно было называть связью. В пабе Джон обходит все возможные острые углы. Сглаживает неприятные темы из прошлого. Настоящее? Джон очень спокойно рассказывает про то, что вернулся к практике – немного непривычно, знаешь, но я за это время втянулся; что думает переезжать в квартиру поменьше, потому что не тянет аренду – тут Себастьян отхлебывает пиво, чтобы спрятать кривую горькую усмешку. Джон ему врет. Денег хватает. Но тяжело возвращаться каждый вечер в квартиру, где все напоминает о человеке, который был тебе близок, который дышал одним с тобой воздухом, а ты делал ему чай, а теперь все, этого человека нет. И он не уехал на край света, а просто погиб. Раздавливающее ощущение. Тебя прихлопывает этим чувством как бабочку ладонью. Моран его очень хорошо помнил по себе. Но он уважает право Уотсона на ложь - в том, что отвечает он на вопросы Джона о своей жизни, тоже очень мало правды. Джон похоже тоже догадывается об этом и так же вежливо позволяет себе врать. Обоюдная ложь во спасение. К тому же, Моран не сомневается, что эта их встреча первая и последняя – и его это в глубине души печалит. Срабатывает таймер. Он достает мобильник, отключает его под внимательным и усталым взглядом Джона Уотсона и говорит: - Мне пора. - Не забудь заглянуть в супермаркет, - говорит ему в ответ Джон. Моран кивает, улыбается, протягивает ему руку. - Был рад повидаться. У Джона все такое же крепкое рукопожатие. И у него маленькая рука. Удивительно даже, что Моран забыл об этом. В этот момент Морану кажется, что на очень короткий момент усталость оставляет взгляд Джона Уотсона. Тот сжимает свои пальцы еще крепче И, прежде чем отпустить, говорит: - Взаимно, Себастьян. И прибавляет, когда Моран встает из-за круглого темного столика: - Береги себя.
*** Он позже будет на том судебном слушанье, и, когда Шерлок Холмс назовет Джима Мориарти пауком, то Себастьян Моран внутренне с ним согласится. Сейчас Джим Мориарти похож на очень довольного мелкого черного паучка, что бегают обычно между листьями фруктовых деревьев, а потом, ближе к осени, опутывают их своей паутиной, постепенно превращая древесную крону в погребальный саван. У садовника их семьи эти паучки были самой главной головной болью – он потратил годы на то, чтобы справиться с ними, и все равно не вышел из этой схватки победителем. Джим мурлычет себе под нос какую-то мелодию, которую подхватил видимо по дороге в штаб-квартиру в такси. Он делает себе сэндвичи с арахисовым маслом и луком, выкладывает их на большую тарелку, на которой уже горкой возвышаются бутерброды с малиновым желе. Сэндвичей будет больше, чем Джим сможет съесть, а Моран к ним даже не притронется. Он любит нормальную, хорошо приготовленную пищу, а не хватать кусками все подряд, если только он не на задании, когда выбирать тебе особо не из чего. Служба в армии сделала его разборчивее во многих вещах. Моран научился ценить комфорт по-настоящему. На шестом Джим останавливается. Облизывает нож от остатков арахисового масла. Он лижет столовый нож точно так же, как обычно вылизывает член Морана – медленно, откровенно наслаждаясь процессом. У Джима ненормальная оральная фиксация. Он постоянно стремится чем-то занять свой рот – словами, острыми предметами, никотиновой жвачкой, членом Себастьяна. Хотя, может быть, все это – маленький спектакль. Одно из его отделений, потому что пьеса, в главной роли которой Джим Мориарти, не закончится даже после его смерти. - Чем ты так доволен? Джим вздрагивает, мелкие зубы клацают о лезвие, и он оборачивается к Морану, словно впервые его заметив. Он так и стоит, смотрит на него с ножом во рту, явно удивленный тем, что Себастьян сидит на стуле напротив кухонного стола и читает газету. - М-м. Потом Мориарти бормочет что-то неразборчиво, потом Себастьян решает, что лучше всего встать и вынуть у него нож изо рта, пока Мориарти не разукрасил себе лицо случайной челсийской улыбкой. Она ему пойдет, спору нет, но с ней Джим не сможет быть таким же незаметным, как раньше. - Я нашел кое-кого, - отвечает наконец на его вопрос Джим, пока Моран стоит перед ним с столовым ножом, - я нашел кое-кого. Брешь. Брешь в стене Шерлока Холмса. Его Ахиллесову пяту. И он пока сам ничего не знает о ней. Зато я знаю. Маленький довольный паучок, думает Моран, глядя сверху вниз на Мориарти. Когда они оказываются наедине, Мориарти сразу начинает вести себя так, словно личного пространства Морана для него не существует. Маленький довольный паучок смотрит на него голодными черными глазами. Из-за освещения на кухне кажется, что у Джима нет зрачков, кажется, что его глазами на тебя смотрит тьма. Та самая, первобытная, из которой все вышло и в которую все и уйдет, по мнению некоторых африканских племен. Кого-то это напугало бы. Себастьяна Морана же, наоборот, это очень сильно возбуждает. - Кого? - Не скажу. Джим показывает ему язык как озорной ребенок, хотя, нет ничего детского в этом на самом деле. И тут впервые за очень долгое время Моран чувствует что-то странное. Обычно он знает о делах Джима все, потому что силовую сторону каждого из них Себастьян прорабатывает сам. Джим говорит, что он хочет получить, а Моран делает все, чтобы запросы Мориарти были удовлетворены максимально и в самые короткие сроки. Но игра с Холмсом – это другое. Моран ничего о ней не знает, а Мориарти не спешит с ним делиться идеями, хотя Себастьян знает, что он сейчас уже на том этапе планирования, когда ему требуется он, Моран. Его это… задевает. Но не в профессиональном плане. Это странное зудящее чувство где-то внутри, рядом с сердцем. С чего бы это? Они – партнеры, иногда они спят вместе, просто спят, потому что на Джима нападают эти странные состояния, о которых знает только Себастьян, и Мориарти не может заснуть в темноте один, иногда они дрочат или отсасывают друг другу. Но ничего большего, и это их обоих устраивает. - Не время, - ладонь Мориарти похлопывает его по груди, сам Джим сладко ему улыбается, - пока не время, Себастьян. Пусть это будет сюрпризом. Пусть будет, думает про себя Моран. Когда он целует Джима, его губы отдают на вкус арахисом и малиной.
-
-
07.09.2011 в 18:39Название: Совмещая приятное с приятным
Жанр: зарисовка
Размер: 318 слов
Предупреждение:
берегитесьстиль, малое соответствие заявкеИсполнение №1
читать дальше
-
-
07.09.2011 в 20:50-
-
07.09.2011 в 21:01такое здоровское исполнение - и ни одного каммента
автор, вы молодец!
такая заявка, и так написанная!
-
-
07.09.2011 в 22:17-
-
07.09.2011 в 22:21-
-
07.09.2011 в 23:00Оно просто прекрасно, мало, но то, что доктор прописал.
зак
-
-
08.09.2011 в 00:08-
-
08.09.2011 в 07:25Заказчик, читать дальше
рада, что вам нравится =)
Эмиель,
автор
-
-
08.09.2011 в 13:53спасибо дорогой автор, они прекрасны)))
-
-
08.09.2011 в 14:06автор
-
-
08.09.2011 в 19:11автор
-
-
08.09.2011 в 22:34спасибо
не заказчик
-
-
09.09.2011 в 07:00автор
-
-
06.10.2011 в 18:40-
-
06.10.2011 в 18:52а.
-
-
08.10.2011 в 07:36КАМРАД ТЫ КОСМОС
Некоторые мальчишки не взрослеют, даже надевая дорогущие костюмы. И уж тем более – эти костюмы снимая.
я вою от того как это прекрасно
-
-
08.10.2011 в 10:51-
-
23.01.2012 в 19:56-
-
23.01.2012 в 20:14-
-
27.02.2012 в 21:05-
-
28.02.2012 в 09:26ждем-с)
-
-
28.02.2012 в 13:18-
-
28.02.2012 в 18:54-
-
29.02.2012 в 16:42автор 2
-
-
29.02.2012 в 17:23-
-
03.03.2012 в 15:46автор 2
-
-
03.03.2012 в 21:41-
-
04.03.2012 в 00:57-
-
04.03.2012 в 08:06-
-
05.03.2012 в 00:15автор 2