Sherlock Santa

[sherlockfest]

Автор:  maryana_yadova
По заявке на фикатон от дорогая сестра Олли (кейс-фик с тройным пейрингом Джон, Шерлок и Лестрейд. Не ниже R.)
Название: Сочельник
Пейринг: Лестрейд/Шерлок/Джон
Категория: слэш, романс, рейтинг NC-17

Сочельник

У маньяков всего мира – свои традиции на Рождество. Например, серийные убийства на религиозной почве. Поэтому вся неделя перед Рождеством выдалась для детектива-инспектора Грегори Лестрейда адски тяжелой. Для Шерлока она была скорее азартной, а для Джона Уотсона – выматывающей, поскольку совпала с авралом в клинике. Перед праздниками всегда много нелепых несчастных случаев, инфарктов на нервной почве и, разумеется, переломов – весь Лондон покрылся тонкой скользкой наледью. Однако если в клинике обошлось без трагедий, то о сюрпризе от очередного рождественского маньяка этого нельзя было сказать. Впрочем, после окончания дела, когда преступник был пойман и Шерлок голосом Немезиды вбил последние стальные гвозди своей дедукции в его и без того добротно сколоченное дело, никто не хотел даже вспоминать о кровавых потребностях. Тем более что финиш этого изматывающе болезненного марафона пришелся аккурат на сочельник.
Втроем они стояли на ступенях Скотланд-Ярда и смотрели на крупные редкие снежинки, пролетающие в воздухе.
– Черт бы побрал вашу работу, – произнес Джон. – В детстве я любил сочельник. И сейчас тоже предпочел бы вешать серебряную звезду на елку, чем гоняться за маньяками.
– Кстати, из Осло в этот раз привезли роскошную ель. Вы не были еще на Трафальгар-сквер?
Шерлок фыркнул, но доктор с инспектором его проигнорировали.
– Моя мама всегда побеждала в конкурсе нашего города на украшение рождественских свечей, – оживляясь, вспомнил Уотсон. – Знаешь, свечи украшались полосками цветной бумаги, фольги, золотыми нитками, лентами… Мы жили в Уэльсе, а там такая традиция есть – с этими украшенными и зажженными свечами в руках жители идут на утреннюю обедню… Красиво!
– А моя мама всегда участвовала в библейских мистериях. Наверное, хотела стать актрисой. Хлебом не корми, дай разыграть драму. Костюмы шила весь год. Кстати, моя бывшая жена такая же – вместе с детьми в мистериях играет. Ну, им весело. Особенно любят дары волхвов изображать. В этот раз прислали мне открытки с волхвами, – Грег не прочь был поддержать ностальгию Джона, и Шерлок подумал, что только этого ему не хватало – двух романтических придурков, поднявших глаза к снежному небу. А ведь люди суровых профессий!
– Еще мама так вкусно готовила фаршированную индейку, – вздохнул Джон, вспомнив девственную белизну холодильника на Бейкер-стрит.
– А плум-пудинг?!
– Ооо! Ты шутишь! Плум-пудинг – это самая вкусная вещь на свете!
– Плум-пудинг? Что это? – слегка раздраженно поинтересовался Шерлок.
– Ты не знаешь, что такое плум-пудинг? – одновременно развернулись к нему Лестрейд и Джон. – Серьезно?..
Шерлок возвел очи горе.
– Вы выглядите совершенными идиотами, и я уже начал замерзать. Если Вам интересно, миссис Хадсон как раз собиралась готовить индейку, и ее стараниями весь наш дом в этой дурацкой омеле. Очевидно, это вас обрадует. Так что, если хотите продолжить ностальгировать, можете позвонить ей и включить свое мужское обаяние. Или просто предаваться воспоминания о мистериях на нашей кухне. Такси!
Джон с Лестрейдом переглянулись, и Лестрейд, плюнув на все, решил принять данное своеобразное приглашение и поехать на Бейкер-стрит. В конце концов, напиваться в сочельник в баре тоже было той еще перспективой.


Омела действительно присутствовала. Это было видно издалека – на двери висел гигантских размеров зеленый мохнатый венок, перевитый лентами, достойными украсить парадный мундир генерала. В холле витали запахи, от которых текли слюнки, – и это уже было подтверждением присутствия миссис Хадсон, так что звонить никуда не пришлось.
– Миссис Хадсон! – зычно прокричал Холмс в сумрак квартиры. – У нас сочельник, насколько я понимаю?
Домовладелица выплыла с марципановой улыбкой. На ней было розовое – ярко-розовое! – вязаное платье.
– Шерлок, доктор… О-о, здравствуйте, детектив-инспектор! Вы решили заглянуть к нам на огонек? Как это чудесно! (При виде Лестрейда глаза домовладелицы всегда становились томными). Я там принесла немножко индейки – вы же вечно сидите голодом, мой бог! И позволила себе немного украсить дом к Рождеству. Вы не против?
– Что Вы, это очень мило, – сказал Джон, грозным взглядом предостерегая Шерлока от иронических выпадов.
– Еще я приготовила пудинг. И по традиции спрятала туда серебряные монетки – на счастье.
– О боже, – тихонько простонал Шерлок.
Миссис Хадсон сияла, как начищенная монета.
– И еще… Я там приготовила Вам небольшой сюрприз – заходите, сами все увидите.
Сюрприз заставил ненадолго превратиться в соляные столбы не только Шерлока, но и двух его более лояльных к празднику сотоварищей. В углу комнаты Холмса красовалась огромная ель – слово «елка» к этому исполинскому дереву подходило плохо – украшенная разноцветными блестящими игрушками и сладостями, а на верхушке ее сидела… черт, Рождественская фея. Кукла, конечно, а не сама фея, но и она производила нехилое впечатление.
– Гхм… – невнятно произнес Шерлок, снимая пальто и шарф. – Миссис Хадсон, это ужасно…
– Ужасно мило, – подхватил Уотсон.
Инспектор взирал на елку в полном молчании.
– Я принесла вам немного соуенс. Моя сестра вчера привезла из Глазго, мы провели очень приятный вечер за воспоминаниями. – И, решив добить постояльцев и их гостя, добрейшая домовладелица указала на жбан, размерами которого вполне бы удовлетворился Гаргантюа.
– Что такое соуенс? – прошипел Шерлок на ухо Джону.
– Алкоголь, домашний, – шепотом ответил Джон. – Сладкий, очень крепкий.
– О боже, – повторил Шерлок.

***
Через два часа Грегори и Джон с абсолютно счастливыми лицами спорили о политике, спорте и рождественских традициях Британии, а Шерлок лежал на диване в непривычно расслабленном для него состоянии. Был ли тому виной жбан миссис Хадсон или общая атмосфера, неизвестно. Жбан, между тем, пустел.
– А, черт с ним, – вдруг сказал Грегори и поднялся, чтобы на несколько минут выйти в холл. Вернулся он с небольшим пакетом, в содержимом которого явно опознавалась марихуана. – Иногда можно позволить себе расслабиться.
– Ты что, ее всегда в кармане носишь? – весело и пьяно удивился Джон, но Лестрейд сказал «Тссс», которое в его исполнении больше походило на «Цыц!»
– Шерли, присоединишься к нам? – развязно спросил Лестрейд, когда процесс изготовления косяка был закончен. – Как в колледже, по кругу? Хотя о чем это я, вряд ли ты курил в колледже траву…
– У тебя слишком мало данных, чтобы делать какие-либо выводы обо мне, – неожиданно усмехнулся Шерлок, и Джон с удивлением на него посмотрел.
На несколько минут воцарилась блаженная тишина – все трое насыщались сладковатым дымом.
– Может, поиграем в фанты?
– Нет, я вовсе не желаю кричать болотной выпью по твоему дурацкому желанию, Лестрейд, – предостерегающе поднял ладони Холмс.
– А что бы ты загадал, Грегори? – поинтересовался Джон.
– Джон, я бы загадал то же самое, что и ты, – инспектор глубоко затянулся и выпустил вверх струйку дыма. – Трахнуть Шерлока Холмса.
Джон вспыхнул и почувствовал, как от этих слов что-то дрогнуло у него в животе. И поспешно посмотрел на Холмса. Тот смотрел на обоих непонятно блестящими глазами.
– Групповое изнасилование, детектив-инспектор? Ах, как нехорошо! – и Джон уловил в голосе Шерлоке… нет, не может быть, не только издевку, но и веселье… нет, не веселье, это было… кокетство?!
– Не думаю, чтобы ты заявил на меня, Шерлок! – хохотнул Лестрейд. – Людей с высоким интеллектом посещают крайне извращенные фантазии, я знаю, о чем говорю. И вообще, пора бы вытряхнуть из тебя всю дурь. Секс хорошо прочищает мозги...
Джон почувствовал, что у него потеют ладони. Разговор явно катился куда-то не туда.
Между тем инспектор медленно затушил косяк о тарелку и, поднявшись, начал снимать пиджак. Шерлок смотрел на него, словно загипнотизированный.
– Ты тоже думал об этом, Джон, не так ли? – спросил он, не отрывая взгляда от Грегори, который начал расстегивать рубашку.
Джон издал невнятный звук.
– А о Лестрейде ты когда-нибудь думал в этом ключе, Джон? – продолжал Холмс, и голос его стал звучать несколько глуше. – Ты когда-нибудь думал, что он выглядит, как чертовски привлекательный мужчина, которому никто никогда не говорил, насколько он привлекателен?
Доктор чувствовал нешуточное возбуждение, но все еще надеялся, что разговор вернется в невинное русло о спорте.
– Ну что же ты, Джон… – совсем глухо проговорил Шерлок, и в голосе его мелькнули нетерпеливые интонации. – Сегодня же сочельник.
– Дай доктору прийти в себя, – заметил Лестрейд, теперь быстро расстегивая рубашку на Шерлоке. – Он же не такой извращенец, как ты. Да ты весь горишь… Долго же ты ждал, малыш!
– Иди к черту… аааах!
И Джон, словно бы смотревший какой-то невиданный, невероятный фильм, с каменной эрекцией увидел, как инспектор зарывается рукой в кудрявые волосы и впивается в моментально ставшие пухлыми и красными губы. Но еще больше его шарахнуло по нервам то, что Шерлок не только ответил на этот поцелуй – нет, он задрожал и судорожно заскользил ладонями по спине Лестрейда, словно действительно ждал этого момента годами, и глаза его закрылись в сладкой, сладкой истоме…
События тем временем развивались. Грегори не терял времени и, моментально раздев детектива, теперь целовал его шею и грудь, прижав руки Шерлока к подушке. Шерлок стонал совершенно неприлично и старался переплести свои пальцы с пальцами инспектора. Руки всегда были одной из самых эрогенных его зон.
– Я хотел тебя с первой встречи, – отрывисто шептал Грегори. – И ты, сука, столько лет меня мучил, хотя сам хотел того же! Ты садист, Шерлок… И мазохист! В тебе собраны все мыслимые извращения!
С этими словами он начал вылизывать тонкую полоску из черных волос на животе Шерлока – «блядскую дорожку», вспомнил ее название Джон и, кажется, впервые понял, почему ее так называют.
Стоны Шерлока становились все более томными, то взлетая на высокие ноты, то опускаясь в хрип, и Джон, чувствуя, что не может больше терпеть, одним рывком оказался на сюрреалистическом диване. Как несколько минут назад Грег, он прижал точеные руки к подушке и горящим ртом жадно, влажно водил по шее Шерлока, одновременно пытаясь следить за выражением его лица. Именно выражение, которого он никогда, никогда еще не видел у своего соседа по квартире, сводило его с ума.
– Грегори… – Шерлок ерзал, приподнимая бедра, под губами Лестрейда, но тот лишь выписывал языком влажные узоры внизу его живота, никак не касаясь самого чувствительного органа. – Пожалуйста… ну пожалуйста… Грег… Джон… Черт бы вас побрал!
Они одновременно спустились к гладкому, длинному члену Шерлока и по очереди вобрали его в рот, а потом начали ласкать в два языка. Губы Лестрейда были так близко, и, погружаясь в них, Джон подумал, что, действительно, у Лестрейда внешность роскошного героя-любовника. Это была его последняя внятная мысль. Сам от себя не ожидая, Джон страстно гладил и целовал инспектора, который, в свою очередь, вплотную занялся Шерлоком и сосал неторопливо, глубоко и ритмично, как опытный хастлер. Детектив кончил очень быстро, извиваясь, со сладострастным воем, до багровых пятен впиваясь пальцами в смуглую шею Грегори – а Джон успел облизать и покусать и шею и пальцы одновременно.
Лестрейд оторвался от Холмса и выдохнул. Потом поднялся с колен и начал расстегивать ремень брюк.
– Надеюсь, Шерли, ты не думал, что мы закончили? Сегодня у тебя будет настоящий сочельник.
От ноток в голосе Лестрейда Джон почувствовал, как внизу живота клубком сворачивается жаркая змея.
– Джон, у тебя есть дежурная аптечка? Крем от ожогов – в нем содержится пантенол. Чем не смазка, правда, Шерлок?
Шерлок смотрел на него, как Лолита на Гумберта – со страхом, нетерпением и похотью. Его руки и губы сами тянулись к обнаженному инспектору.
Джон быстро нашел требуемое средство и не заметил, как тоже оказался раздетым. Теперь они лежали на (черти полосатые!) разноцветном лоскутном одеяле (тоже подарок миссис Хадсон?), под елкой (нет, это ель, поправил сам себя Джон), и над их головами тихо позванивали невинные блестящие шары и качались орехи в золоченой бумаге (как в гребаном «Щелкунчике», продолжал проводить странные параллели доктор).
Теперь Шерлок лежал на боку, лицом к Джону, головой на правой руке Лестрейда, а тот прижимался сзади к его спине, левой рукой гладя шею, грудь и бедра. Шерлок часто дышал открытым ртом, по вискам текли тонкие дорожки пота, а руки поглаживали член Джона, то нежно скользя пальцами, то слегка сжимая. Джон провел рукой по вспухшим, соблазнительно вычерченным губам, и, с чувством распада тела на атомы, ощутил, как Шерлок вбирает его пальцы в рот.
Это ощущение навело на мысль о другом, и Джон решил, что сегодня возможно даже то, после чего они с Холмсом вряд ли когда-нибудь будут разговаривать. Он передвинулся выше, отчего его голова почти уперлась в елку (ель!) и, оттянув голову детектива назад, принудил его взять в рот. Впрочем, Шерлок не очень-то сопротивлялся и довольно глубоко впустил доктора в свою глотку. Теперь уже Джон начал подвывать, как только язык и губы Шерлока начали свою работу. Ему не пришлось трудиться долго – Джон кончил уже через несколько движений, сотрясаемый в конвульсиях, как от сильного яда.
Потом он снова сполз вниз, так, что его лицо оказалось на уровне лица Шерлока, и чуть отодвинулся, стараясь не упустить ни малейшего нюанса из того, что предстояло дальше.
Шерлок, зажмурившись, закусив губы, с полужалобными, полупохотливыми всхлипами прислушивался к ощущениям от влажных пальцев инспектора внутри себя. Лестрейд не торопился – травка всегда вызывала у него сухостойную эрекцию, и достижение оргазма растягивалось во времени. Он скользил сразу несколько пальцами внутрь Шерлока и обратно до тех пор, пока детектив не вцепился в его бедра, пытаясь направить внутрь себя. Попросить внятно он уже ни о чем не мог, только зарывался горевшим лицом в одеяло и шипел что-то невообразимое.
Джон подумал, что Шерлок не человек, а некое волшебное существо, обладающее совершенно неземной, невероятной сексуальностью. Именно для секса такие существа и созданы, зачем же Шерлок морочит всем голову, выдавая себя за консультирующего детектива?
Эта очередная параллель чуть отвлекла Джона от неописуемого зрелища, но вскрик Шерлока вернул к сцене перед ним. Лестрейд брал Шерлока то за горло, то за талию, то сжимал ладонью его член и все это время двигался плавно и сильно, без всякой отрывистости и лихорадочности. «Умеет, гад», – пронеслось в голове у доктора. При мысли о том, что чувствует сейчас Шерлок, он обхватил собственный член, и его движения были значительно более нервными, чем у инспектора. Холмс нашел руку Грегори и переплелся с ним пальцами, то сжимая их, то разжимая, и стонал совершенно похабно, как шлюха.
Лестрейд трахал его долго. Джон успел кончить себе в руку и начать сосать у детектива, а Грегори все не прекращал движений. Шерлок даже перестал стонать, доведенный до крайней степени изнеможения. Все тело его залил пот, из-под ресниц текли слезы, из пересохшего рта вырывались низкие гортанные звуки, и он периодически дергался, как от электрошока, под губами Джона. Казалось, он сейчас потеряет сознание. Однако при очередном сильном толчке Грегори вошел в него еще глубже и, видимо, под особым углом, потому что Шерлок сладко взвыл и начал судорожно двигать бедрами, то насаживаясь на член Лестрейда, то погружаясь в глотку Джона. Руки его сновали беспорядочно по одеялу, он стенал на все более высоких нотах, и, дрожа в напряжении, сдерживался из последних сил. В этот момент Грегори тоже застонал, нет, скорее зарычал, и начал двигаться резко, мощно, почти жестоко, но именно его рык перекинул его любовников по ту сторону реальности, и они кончили одновременно, корчась в неконтролируемых судорогах.
Шары над ними звенели еще пару минут, возвращаясь в состояние покоя.
Грегори вздохнул, обнял Шерлока и поцеловал во влажный висок, не выходя из него. Джон увидел, как на лице детектива промелькнула нежная улыбка. Впрочем, она тут же пропала, как привидение. Свободной рукой Шерлок поглаживал шею доктора, чуть царапая ногтями кожу.
– Ну, как вам сочельник? – хриплым голосом поинтересовался инспектор, и Джон понял, что теперь всякий раз, когда он будет слышать эти хриплые нотки, пусть даже на месте самого кровавого и тошнотворного преступления, у него будет вставать колом.
– Хмм, – сказал Шерлок, снова мимолетно улыбаясь, и его пальцы переместились с шеи Джона на обнимающую руку Лестрейда. – Джон? – тоже хрипло поинтересовался он. – А ты что думаешь?
– Я присоединяюсь к мнению миссис Хадсон, Шерлок… Ты совершенно забываешь о приличиях, – пытаясь начать дышать ровно, проговорил Джон. – Это был лучший сочельник в моей жизни.
– О да, и в моей тоже, – усмехнулся инспектор. – Я поимел Шерлока! Теперь и умирать не жалко. Наверное, это все гребаная Рождественская фея на этой чертовой гигантской елке.
– Это ель, – машинально поправил доктор, блаженно вытягиваясь на одеяле под шарами.
Шерлок засмеялся.